Тексты печатаются по нормам современной орфографии и пунктуации, кроме случаев, в которых требовалось передать особенности языка эпохи. Поэтому сохранены разночтения в написании имен собственных и некоторых слов. В квадратных скобках помещены названия текстов и даты, предложенные составителями, а также слова, прочитанные предположительно или пропущенные в тексте и восстанавливаемые по смыслу; угловыми скобками с отточием отмечены сделанные составителями купюры. Сокращения фамилий, имен и отчеств везде раскрыты без специальных оговорок.
Даты в комментариях даны по старому стилю, если речь идет о событиях, имевших место в России, и по новому — когда действие переносится за пределы империи. Общеизвестные имена (Пушкин, Суворов, Петр I, Наполеон и т. д.) не поясняются. Краткие справки об авторах воспоминаний предваряют комментарии к принадлежащим им текстам; информация о других лицах дается по первому их упоминанию (страницы, на которых она находится, выделены в указателе имен курсивом). Сведения о прохождении Аракчеевым службы и получении им чинов и званий поясняются лишь в случае ошибок мемуаристов, поскольку ниже приведен свод данных об основных фактах его жизни.
Составители считают приятным долгом выразить свою признательность всем, кто помог им суждением и советом, и в первую очередь — К. Г. Боленко, З. И. Вишневской, М. А. Гордину, Г. А. Давыдову, М. Л. Левину, В. А. Мильчиной, Е. В. Пастернак.
Н. А. Саблуков[1]
Записки
В эпоху кончины Екатерины и вступления на престол Павла[2] Петербург был, несомненно, одной из красивейших столиц в Европе <…>
Внезапная перемена, происшедшая с внешней стороны в этой столице в течение нескольких дней, просто невероятна. Так как полицейские мероприятия должны были исполняться со всевозможной поспешностью, то метаморфоза совершилась чрезвычайно быстро, и Петербург перестал быть похожим на современную столицу, приняв скучный вид маленького немецкого города XVII столетия.
<…> Павел всюду ввел гатчинскую дисциплину <…> Малейшее нарушение полицейских распоряжений вызывало арест при одной из военных гауптвахт, вследствие чего последние зачастую бывали совершенно переполнены.
<…> Много полковников, майоров и других офицеров были включены в состав гвардейских полков, и так как все они были лично известны Императору и имели связи с придворным штатом, то многие из них имели доступ к Императору, и заднее крыльцо дворца было для них открыто. Благодаря этому мы, естественно, были сильно вооружены против этих господ, тем более что вскоре мы узнали, что они занимались доносами и передавали все до малейшего вырвавшегося слова.
Из всех этих лиц, имен которых не стоит и упоминать, особенного внимания, однако, заслуживает одна личность, игравшая впоследствии весьма важную роль. Это был полковник гатчинской артиллерии Аракчеев, имя которого, как страшилища Павловской и особенно Александровской эпохи, несомненно, попадет в историю. По наружности Аракчеев походил на большую обезьяну в мундире. Он был высокого роста, худощав и мускулист, с виду сутуловат, с длинной тонкой шеей, на которой можно было бы изучать анатомию жил и мускулов и тому подобное. В довершение того он как-то особенно смарщивал подбородок, двигая им как бы в судорогах. Уши у него были большие, мясистые; толстая безобразная голова, всегда несколько склоненная набок. Цвет лица был у него земляной, щеки впалые, нос широкий и угловатый, ноздри вздутые, большой рот и нависший лоб. Чтобы закончить его портрет, скажу, что глаза у него были впалые, серые и вся физиономия его представляла страшную смесь ума и злости. Будучи сыном мелкопоместного дворянина[3], он поступил кадетом в артиллерийское училище[4], где он до того отличался способностями и прилежанием, что вскоре был произведен в офицеры и назначен преподавателем геометрии. Но в этой должности он проявил себя таким тираном и так жестоко обращался с кадетами, что его перевели в артиллерийский полк, часть которого вместе с Аракчеевым попала в Гатчину.
В Гатчине Аракчеев вскоре обратил на себя внимание Павла и, благодаря своему уму, строгости и неутомимой деятельности, сделался самым необходимым человеком в гарнизоне, страшилищем всех живущих в Гатчине и приобрел неограниченное доверие великого князя. Надо сказать правду, что он был искренно предан Павлу, чрезвычайно усерден к службе и заботился о личной безопасности Императора. У него был большой организаторский талант, и во всякое дело он вносил строгий метод и порядок, которые он старался поддерживать строгостью, доходившею до тиранства. Таков был Аракчеев. При вступлении на престол Императора Павла он был произведен в генерал-майоры, сделан шефом Преображенского полка и назначен петербургским комендантом. Так как он прежде служил в артиллерии, то он сохранил большое влияние на этот род оружия и, наконец, был назначен начальником всей артиллерии, в каковой должности оказал большие услуги государству.
1
Саблуков Николай Александрович (1776–1848) — с 1792 г. унтер-офицер Конногвардейского полка, в 1799 г. полковник и командир эскадрона; пользовался доверенностью Павла I и ни разу не подвергся опале. После цареубийства 11 марта 1801 г. — начальник караула при императрице Марии Федоровне в Павловске; в сентябре 1801 г, вышел в отставку с производством в генерал-майоры, В 1806–1809 гг. вновь на службе (в Адмиралтейств-коллегии); участник войны 1812 г. После окончательного выхода в отставку (1813) жил преимущественно в Англии. «Записки» впервые напечатаны по-английски в 1865 г. в лондонском журнале «Fraser's Magazine for Town and Country»; по-русски, в отрывках: РА. 1869. Стб, 1871–1951. Здесь печатаются в переводе К. А. Военского по: Цареубийство 11 марта 1801. СПб… 1907. С. 27–28, 34–37.
3
Аракчеев Андрей Андреевич (ум. 1796) в 1750-е гг. служил в Преображенском полку, с 1762 г. в отставке в чине поручика. У него было семеро сыновей (четверо из них умерли в младенчестве) и четверо дочерей, ни одна из которых не дожила до взрослых лет. Сохранилась записка великого князя Павла Петровича к А. (август 1796) с соболезнованием по поводу кончины отца: «Зная мое расположение к себе, не можете сумневаться об участии моем, тем более, что я его знал и был человек старого шлагу [т. е. склада — от нем. der Schlag]. Боже, утеши вас» (PC. 1873. № 4. С. 486).
4
Имеется в виду Артиллерийская (Пушкарская) школа, основанная в Москве в 1701 г. Ее старший класс — Инженерная школа — в 1712 г. стал отдельным учебным заведением, а в 1723 г. был переведен в Петербург и слит с учрежденной там в 1719 г. новой Инженерной школой. В 1731 г. в столице возникла новая Артиллерийская школа. Школы были объединены в 1758 г. по проекту П. И. Шувалова; их преобразование в кадетский корпус, названный Артиллерийским и Инженерным шляхетным, относится к 1762 г. В марте 1800 г. корпус был переименован во 2-й кадетский.