Одержав победу в бою, шах возвратился, вступил в Тавриз и, захватив его, покорил город и все гавары. И крепость городскую, разрушив до основания, сравнял с землей. [Шах] пробыл там несколько дней, завладел всей страной, назначил правителей и должностных лиц во всех концах ее.
А остальные османские войска, те, что убежали из города /21/ Тавриза, и те, что избежали войны, направились к Нахичевану и собрались [там]. Посовещались с войсками нахичеванскими и решили: дескать, персидский царь пришел сюда ради этой именно страны, и, следовательно, в конце концов он отнимет ее у нас. Так давайте же до его прихода мы разорим эту страну и, расхитив, награбим в селениях этого гавара, что можем, и, захватив с собою все, уйдем. Замысел этот стал известен крестьянам гавара и особенно [жителям] Джуги — поскольку больше всего решение это касалось Джуги, поэтому все [жители], покинув насиженные места, убежали из селений, поднялись в горы, пещеры и твердыни [и стали] дожидаться, чем же все это кончится.
Молва об этом дошла до шаха в Тавриз, вот почему он назначил Чрах-султана полководцем и послал его с большим войском защищать население Нахичеванского гавара. И тот поехал и добрался до Джуги. Османы, увидев это, отказались от своего намерения. Однако хоть и не очень много, но кое-что они сумели награбить в ближайших селениях, разорили и опустошили [гавар] и собрались в Нахичеване.
Жители же Нахичевана, как воины, так и простой люд, услыхав о взятии Тавриза, об изгнании оттуда войск, а также о том, что персы готовятся идти на них, растеклись, подобно [весенним] водам, по всей стране, с унынием в сердце, с опущенными руками. Войска османские, что убежали из Тавриза и пришли в Нахичеван, не смогли остаться там и противостоять персам, а, объятые великим страхом до глубины души, вышли в панике и тревоге из Нахичевана и направились в город Ереван. И в южной /22/ части Ереванской крепости, вплотную к ней, возвели ограду и построили еще одну крепость, а сами в боевом снаряжении вошли в нее.
В эти тревожные дни османы, ссудившие деньгами католикоса Давида и католикоса Мелкиседека, задержали католикоса Срапиона и стали требовать у него свое добро, говоря: «Долг этот числится за престолом, восприемником и католикосом которого нынче являешься ты, тебе и следует заплатить нам».
И хотя он в ответ им сказал много верных и справедливых слов, они ему не вняли. И хотели даже взять его с собою в крепость, но милосердие Божье помогло: Срапион дал одним много [денег], а другим — меньше и ускользнул из их рук, так что в крепость его не взяли, а оставался он в гаваре, пока в Ереван не приехал шах.
Шах Аббас, еще до того как выехал из Тавриза, послал Зилфигар-хана в Нахичеван обосноваться там и править городом до его прибытия, что Зилфигар-хан и сделал.
Приехав [туда], он расположился станом и осел близ крепости Нахичеван, так близко [к ней], что можно было достать выстрелом из ружья. Поэтому друзья Зилфигар-хана говаривали ему: «Будь осторожен, как бы османы не попали в тебя из ружья». И Зилфигар-хан отвечал им, улыбаясь и хуля османов: «Пусть пуля их попадет мне [прямо] в глаз». А на второй день он отправил к владетелю города посольство, дескать, не стреляйте из ружья или лука, ибо я с несколькими мужами иду к вам /23/ откровенно и по справедливости переговорить кое о чем.
И, взяв с собою двадцать человек, он вышел из стана и пошел пешим к городу; дойдя до городских ворот, [он] уселся там, и, когда собралась к нему вся знать города, Зилфигар-хан обратился к ней: «На что вы надеетесь и чего вы ждете, оставаясь здесь? Ведь пришел сражаться с вами не я и не подобный мне хан, а сам державный государь с многочисленными войсками пришел домогаться страны отцов своих. Что за сила у вас, чтобы сопротивляться и воевать с ним? Вот потому и говорю вам по-дружески, ибо мне кажется, так будет лучше. И если вы согласны со мной, сейчас же выходите вместе с семьями и имуществом своим и идите с миром — не сопротивляйтесь и не упорствуйте, сражаясь, ибо, возможно, вы не победите, а потерпите поражение. И тогда вас убьют, семьи ваши заполонят, а имущество разграбят».
И знать, и население османское, согласившись с ним, попросили назначить дни для выхода из города, что хан и сделал. Затем все османское население стало покидать город Нахичеван и расположилось станом недалеко от города, пока там не собрались все. Когда османы выходили из города, пришли воины из войска Кызылбаша и встали у городских ворот; они отнимали у османов из наличного оружия лишь ружья, и больше ничего. Взяв все свое имущество и оружие, кроме ружей, османы уходили.