К Зилфигар-хану пришли многие из воинов города /24/ и сказали: «Те, что собираются уйти, не коренные жители города сего, что же касается нас, мы коренные жители города и не желаем уходить отсюда. До сей поры власть в городе принадлежала хондкару — ему мы служили, отныне, так как власть перешла к шаху Аббасу, желаем остаться здесь и служить ему». Хан весьма охотно согласился с их речами, благосклонно и милостиво принял их и приказал быть посему. И воины, пришедшие [к хану], быстро сняли с себя османскую одежду, постригли длинные бороды свои, облачились в кызылбашскую одежду и стали похожи на стародавних кызылбашей. Затем хан приказал глашатаю выйти и громогласно провозгласить в городе, что отныне власть и управление страной перешли к шаху; кто доброжелателен к шаху — пусть спокойно остается здесь, а кто хочет уйти — пусть уходит с миром своей дорогой. Остальные мужчины остались в соответствии с этим предписанием в городе до тех пор, пока сам шах не прибыл в Нахичеван.
Шах, будучи еще в Тавризе, очень быстро уладил все тамошние дела и тут же приказал своим начальникам конницы двинуться прямо на город Нахичеван. И по пути, когда они достигли городка Джуги, все многочисленное и разнообразное население города, заранее подготовившись, вышло навстречу шаху, как и подобало [встречать] царя. Знать — как старые, так и молодые, разряженные и /25/ вооруженные, облаченные в чудесные златотканые одежды, — шествовала навстречу [шаху]. И юные отроки подносили сладкое, благородное вино в золотых чашах. Священники с зажженными свечами, ладаном и фимиамом и светские певчие, шествуя впереди, пели благозвучными голосами. Путь царя был украшен: от берега реки до дворца ходжи Хачика дорога была устлана коврами, драгоценной, прекрасной парчой, по которым царь прошествовал и вступил в дом ходжи Хачика. А дома ходжа Хачик, вручив сыну своему золотое блюдо, полное золотых [монет], преподнес [его] царю. Все вельможи джугинские тоже преподнесли дары, подобающие царю. Шах оставался там три дня, и джугинцы потчевали его прекрасными, изысканными яствами и благоуханным вином.
Шах Аббас же, этот вишап из преисподней, издревле исполненный змеиной ненависти к христианам, увидев такое богатство и благосостояние христиан, почувствовал зависть. И стал выискивать в уме повод и удобный случай, чтобы предать их. Однако, утаив на время яд, внешне притворялся довольным.
Спустя три дня он вышел из Джуги, направился в Нахичеван и, войдя в город, овладел им без боя и уж вовсе без усилий; пробыв там несколько дней, он назначил князей и должностных лиц во всех концах его.
А сам он со всем войском /26/ своим выступил, двинулся на город Ереван и, достигнув Еревана, окружил, осадил крепость без всяких трудов и усилий, осел и остался там, ибо окрестные земли, занятые по его же приказу, были благоустроенны и изобиловали всяким добром, откуда и восполнялось войско персидское людьми и животными. И, так разместившись, он преспокойно ждал. Сражался подчас жестоко, а подчас вяло. Временами посылал в крепость людей с предложением мирного союза и договора, с ложными клятвами и коварными речами, [прося] сдать ему лишь крепость, а самим, взяв добро свое, уйти с миром к себе на родину. Но османские войска не прислушивались к словам шаха, а продолжали надеяться, авось откуда-нибудь придет спасение.
В эти дни шах приказал персидским войскам направиться в область Араратскую и ее окрестные гавары, поднять отовсюду мужчин, называемых райятами, будь то христиане, магометане или какого-либо иного племени, собрать и привести их в стан персов, чтобы они вместе с персидскими войсками участвовали в сражениях, толкали сибай и иными действиями помогали персидским войскам. Чтобы в бою, когда начиналось наступление или выдвигали сибай, выталкивая вперед христиан, подставлять их под огонь и меч и чтобы тем самым народ армянский истреблялся с обеих сторон: османами — спереди и персами — сзади.
/27/ После взятия Тавриза, когда шах находился еще там, послал он оттуда Амиргуна-хана[55] в Ганджу, чтобы он оставался там и преграждал путь османским войскам, дабы те неожиданным нападением не нанесли бы урона персидской рати. И тот, прибыв в Ганджу, пробыл там два месяца, а когда узнал, что османы бессильны и не в состоянии взять [Ганджу], предал в области Гандзакской огню и мечу все, что только мог; [жителей], где вырезал, а где, разорив, угнал в плен вместе со скарбом и семьями и все это доставил в Ереван для удовлетворения и насыщения рати персидской. Осадив же Ереванскую крепость и ведя [там] бои, шах отдал Амиргуна-хану Ереванскую область и назначил его ханом этой области.
55
Амиргуна-хан — один из военачальников шаха Аббаса I, имя которого тесно связано с историей Армении того периода, ибо Амиргуна-хан был несколько позже (в 1605 г.) назначен шахом Аббасом I