— А они что, всё время вот так вот, кучей держатся? — спросил я её.
— Да, это дубовый походный шелкопряд. Походным назван за то, что гусеницы при передвижении следуют колонной одна за другой.
— Слушай, так это же очень удобно! Если они всё время кучей, так небось ведь и коконы все где-то в одном месте совьют?
— Да, все их коконы будут в одном общем гнезде. Но вообще-то лучше бы там их все и оставить…
— А это ещё почему?
— Вот как раз из-за этой длинной ядовитой волосни. После их окукливания она вся останется в коконе, и из-за неё и при работе с коконом люди будут обжигаться, да и в ткани эта дрянь тоже останется. Кому нужен шёлк, который нельзя носить?
— А если их перед самым закукливанием побрить? — поинтересовался Володя, и хрен его знает, в шутку или всерьёз.
— Русское слово «загребёшься» пишется с мягким знаком, — напомнил я ему на всякий пожарный.
— Угу. С им самым, млять…
— В Германии при вспышках численности походного шелкопряда даже строго запрещают посещение лесов, — просветила нас Наташка. — Как раз во избежание массовых ожогов их волоснёй.
— Так что, надо с Коса тамошнего шелкопряда вывозить? — поняв с сожалением, что халява отменяется, я решил выяснить все предстоящие трудности.
— Нет, там самый обычный дубовый шелкопряд, не такой волосатый, который наверняка водится и здесь. Просто он мне пока не попался. Попадётся — покажу. А с Коса нужны только люди, которые умеют делать из его коконов пряжу.
Всё это мы, естественно, обсуждали только по-русски. Незачем посторонним знать подробности намечающегося у нас бизнес-плана. Впрочем, когда я спохватился, что прогулка-то наша заканчивается, и пристроился бок о бок к Велии, та мне в очередной раз продемонстрировала недюжинную сообразительность:
— Ты задумал делать косскую ткань здесь?
— Почему ты так решила?
— Ты заинтересовался, где находится Кос, а потом этими мохнатыми червяками. Это они нужны для косской ткани?
— Нет, эти не подходят. Но должны быть другие, и их надо будет найти. Ткань, которая стоит своего веса золотом, заслуживает того, чтобы поразмышлять о ней…
Потом мы, само собой, плюнули на всех этих червей — как шелковичных, так и обычных — и занялись друг другом. Увы, недолго — надо было возвращаться к биваку. Там уже горели костры, от которых доносился дразнящий запах. Шашлык или не шашлык, но что-то вроде того. Отличный пикничок организовал наш наниматель! А для нас — так ещё и полезный, и весьма познавательный…
5. Кухонная политика
— Мы выяснили, досточтимый, что твои травы из Гадеса Ферониды отправляют морем на Кипр, где и продают груз оптом нескольким покупателям, — доложил Васькин. — Там след груза теряется, и его дальнейший путь нам узнать не удалось. Ясно только, что на самом Кипре признаков его использования не обнаруживается.
— Это мне уже известно из моих прежних источников, — заметил Арунтий. — Но раз вы сумели разузнать это сами — это хорошо. Значит, мои источники не ошиблись, и я по-прежнему могу доверять им. Продолжай выяснение подробностей, Хул — возможно, это даст нам какой-нибудь след.
Говорит он это на том же финикийском языке, на котором заслушивал и доклад Хренио. А вот меня сейчас наверняка заставит отдуваться на грёбаном греческом…
— А что скажешь ты, Максим? — так и есть, млять, по-гречески. — Ты всё так же считаешь, что перепродажа на Кипре ложная?
— Ты сам, досточтимый, делаешь так же. В Гадесе это твой груз — твоего отца. Но от Гадеса до Карфагена он уже не твой. А в Карфагене — опять твой. Ты продаёшь его в Гадесе самому себе. А в Карфагене опять покупаешь его у самого себя. Этим ты хорошо запутываешь след, — я, естественно, имею в виду не совсем это, а то, что участвующий в деле посредник, формально самостоятельный купец — на самом деле человек Тарквиниев, но чётко сформулировать это по-гречески пока что свыше моих сил. Я стараюсь говорить короткими рублеными фразами, для которых мне легче припомнить греческие слова. От этого немного страдает передаваемый смысл, но здесь все свои, которые в курсе, так что всё понимается правильно. Пару раз, впрочем, даже при таком упрощённом изложении я затрудняюсь с подбором нужного греческого слова, и на помощь приходит Фабриций — хвала богам, владеющий турдетанским. Отец хмурится на сына, но не препятствует. А я, сдавая устроенный мне заодно с докладом экзамен по греческому, продолжаю вместе с тем разжёвывать то, что и так уже все поняли:
— Ферониды тоже не глупы. Зачем им давать тебе след? На Кипре они продают твой товар самим себе. А где-то в другом месте опять покупают у самих себя. Как ты, так и они. Надо знать всю их торговлю на Востоке. Тогда разгадаем их тайну, — то, что её суть я давно разгадал, мы с испанцем пока держим при себе.