– К гарамантам, – предложил я.
– А почему к ним?
– Масинисса опасен не только нам, но и им. Он будет создавать правильное войско, и гарамантам понадобится такое же. А перед Римом угодничать им нет никакого резона. И людей спасём, и естественным союзникам против Масиниссы поможем.
– Это мысль, – призадумался тесть, – Ну, политик! Ха-ха-ха-ха-ха!
– То есть, им нужно организовать побег и найм к гарамантам? – уточнил Бостар.
– Только не ты сам. Есть у тебя кто-нибудь надёжный, но неприметный?
– Подыщу. Ради такого дела – подыщу. А с ливийцами как?
– Речь пока шла только об иностранных наёмниках, а ливийцы – местные. Уж твою-то хилиархию теперь точно никто не распустит! Постараемся и остальные отстоять – ну, ещё хотя бы парочку. Придётся, конечно, пойти на некоторые небольшие пертурбации…
– Поскорее бы! А то у меня примерно четверть хилиархии подумывает в Нумидию податься, – пожаловался наш будущий "новый Ганнибал", – Понимают ведь тоже, что у Масиниссы ветеранам-соплеменникам будут рады, и крестьянствовать им там не придётся. Прямо в открытую уже просят отпустить их, и мне всё труднее находить повод для отказа. Самое обидное, что полсотни таких – из бывшей моей спейры. Они родом с тех земель, что отошли Масиниссе по мирному договору.
– Тогда как ты их удержишь? – поинтересовался Арунтий.
– Ну, срок их службы по договору найма ещё не истёк, так что пока имею право. Потом – не знаю. Кого-то, наверное, соблазню наградами и продвижением по службе, кого-то опутаю долгами, с кем-то ещё что-нибудь придумаю…
– А смысл? – хмыкнул я, – Я бы отпустил. Если бы был на твоём месте, конечно.
– То есть как это – отпустил бы? К будущему врагу?
– Тех, кто и так к нему стремится. Разве лучше будет, если они перебегут к нему прямо в бою? Будь доволен, что они предупреждают тебя честно, а не замышляют тайком удара в спину.
– Так потому-то и жалко таких терять!
– Брось, Бостар. Лучше иметь честного и порядочного врага перед собой, чем предателя в собственном строю. Твой выбор именно таков. Сам посуди, кто же будет охотно сражаться против соплеменников? Ты бы стал воевать на стороне нумидийцев против Карфагена?
– Ну ты и сравнил, Максим!
– А для них то, чего ты от них хочешь – то же самое. Ты поставишь их в строй и будешь на них рассчитывать, а у них – свои собственные предпочтения и свои собственные расчёты. Может быть, тебе повезёт, и в первом же бою они ещё не перебегут. Но за первым боем будет второй, а за ним – третий. До каких пор тебе будет везти?
– А если даже и будут сражаться, то как? На совесть или только для видимости? Лучше уж в самом деле отпустить их и заменить другими, понадёжнее, – добавил наш наниматель.
– Ну, может быть, вы и правы… Но ведь они помогут Масиниссе организовать правильное войско! Разумно ли усиливать Нумидию?
– Да что там организует простой солдат! У Сифакса вон были два настоящих римских центуриона, и сильно они ему помогли? Видимость усиления – да, создадут. Ну так и пускай! Сделаем вид, что приняли за чистую монету и испугались, закатим истерику перед римлянами, они это любят. Приглядятся сами, увидят то же, что и мы, призадумаются. А легионов лишних у них нет, они им все на Востоке нужны и в Испании, и запретить Масиниссе наращивать силы нет законного повода. Им понадобится для него противовес, и кто им будет? Ну-ка, взгляни вон в то зеркало!
– Шутки у тебя, почтеннейший… Ну какой из меня к воронам противовес самому Масиниссе?
– А другого не будет, и придётся им лепить подходящий из тебя. А чтобы получился подходящий – придётся допустить и некоторое усиление Карфагена. То, о чём Ганнибал просил Сципиона, чтобы тот похлопотал в сенате. Максим вот считает, что как раз это его и сгубило.
– А меня, значит, не сгубит?
– Ганнибал – это Ганнибал, а ты – это ты. После примирения с отцом ты теперь в антибаркидской группировке.
– Ну, так уж прямо и в антибаркидской?
– Считаешься – по отцу. И надо, чтобы и дальше считался, уже и сам по себе. Необязательно ярым и оголтелым, да и не поверит этому никто, а умеренным, вроде твоего отца. И вот если ТЫ – именно ТАКОЙ – попросишь увеличить и улучшить армию, то к твоей просьбе – прислушаются. Это Ганнибалу нельзя было ни под каким видом, а тебе – можно.
– Короче – ты бы и рад не воевать и армию не наращивать, да вот Масинисса очень уж опасен и покоя не даёт – нельзя перед ним слабым оставаться, – разжевал я ему.
– Да понял я, понял, – отозвался Бостар, – Может быть, вы и правы…
В общем, хорошо посидели, конструктивно. После ухода будущей ганнибаловой смены я уж и сам хотел откланяться, но тесть задержал меня. И пожалуй, правильно сделал – не стоило ревностному карфагенскому патриоту Бостару слушать наш дальнейший разговор. Зачем зря шокировать человека, плюя ему в душу? Он, конечно, тоже циник ещё тот, как и любой мало-мальски бывалый вояка, но не до такой всё-таки степени, как мы!