У претория, едва миновав разоружившую нас первую линию постов, наш проводник повёл нас налево – в квесторий, состоящий из больших складских палаток и нескольких жилых, в одной из которых и обитал назначивший нам встречу римский всадник. Там мы миновали ещё один пост охраны, с которым сопровождающий нас легионер обменялся паролём и отзывом, после чего проследовали за ним к самой большой из жилых палаток, один из охранников которой, кратко переговорив с проводником, пошёл внутрь докладывать о нашем приходе.
О римском бюрократизме мы уже были наслышаны и ожидали, что сейчас ощутим его и на собственных шкурах – ведь и не граждане даже, а всего лишь какие-то туземцы, а тут – целый преторский проквестор. Но – вот что значат связи "досточтимого" – не стал он нас мурыжить у входа, а принял сразу же. Не стал и слишком уж строить из себя неподкупного, когда сопровождавшие нас рабы выложили перед ним несколько увесистых и весьма характерно звякнувших кошелей и развернули свёрток с кучкой ювелирных украшений, в том числе и золотых – не так, чтоб очень уж массивных, но и не слишком ажурных, а главное – тонкой и искусной работы. Во всяком случае, Гнею Марцию Септиму наше подношение явно понравилось, и мы имели все основания рассчитывать, что и рожи наши ему после этого тоже понравятся, гы-гы! Ничто не предвещало беды, когда картинно возлежащий на ложе римлянин вдруг всмотрелся в Фуфлунса и изумился не самым благожелательным образом:
– Ты?! И тебе хватило наглости САМОМУ явиться в римский лагерь! Вот уж где не ожидал тебя увидеть!
– Разве мы знакомы?
– Короткая же у тебя память, этруск! Но у меня она подлиннее! – и римский проквестор выразительно хлопнул себя ладонью по правому боку, – Ну, вспомнил теперь?
Мы с Володей и Хренио лихорадочно соображали и приходили к весьма неутешительному выводу – что надо было всё-же рискнуть и прихватить с собой наш огнестрельный и холодно-метательный арсенал, потому как без него мы в полной заднице. Конечно, при нас наши складные ножи, которых римляне даже вообразить себе не в состоянии, и можно в принципе, взяв римлянина в заложники, попытаться вырваться на свободу, но дальше-то что? Жопа! Как есть полная жопа!
Проквестор тем временем, даже не подозревая о грозящей ему нешуточной опасности, не говоря уже о бесчестье, заговорил резко и отрывисто по-латыни, от которой настроение нашего "бригадира" тоже не улучшилось. Тот невесело, хотя и без явного испуга, ответил парой фраз на том же языке.
– Так-то лучше, этруск! – римлянин снова перешёл на греческий, на котором и начал этот не самый приятный разговор, – Не люблю, когда меня пытаются дурачить! Если бы ты упорствовал, я бы приказал арестовать тебя прямо сейчас. Но ты смел, этруск… как и тогда, при Заме… Почему я не видел тебя среди выданных нам перебежчиков? Тебя утаили от выдачи?
– Меня выкупили, – пояснил Фуфлунс, – По списку, без самой выдачи.
– А, помню, брат рассказывал мне об этой афере! Много вас таких было! Был даже скандал по этому поводу – небольшой, правда, поскольку в нём был замешан мой тогдашний командир Гай Лелий, друг и легат нашего проконсула, и по его приказу дело было замято. Что ж, Публий Корнелий Сципион – наш патрон, и ему виднее. Ну, раз уж ты не беглый, а выкупленный законно – ну, почти, хе-хе – будем считать, что ты отбыл свою кару, и арестовывать тебя не за что. А раз так – не будем ворошить старое и продолжать законченную войну. Хоть и нелегко мне забыть тот бой – хорошо ты меня тогда пометил, до сих пор ноет в непогоду!