Саш оглянулся, прищурившись, посмотрел в серые глаза везучего анга. Вроде ни силы особенной, ни умения, как же он умудрялся выживать во всех передрягах? Секира в руке, меч за поясом, амулетов вроде бы еще больше стало. Кто научил долговязого, худого анга сражаться, как сражается лесной зверь?
— Одно тебе скажу, Свач, время пришло.
— Куда оно пришло? — плюнул тот. — Где переговорщики? Войну-то, хоть кто-нибудь объявлял?
— На мост! На мост смотрите! — прошипел вдруг Баюл. Трое всадников пересекли мост. Средний — в роскошных одеждах и двое латников в боевом облачении. Ни мечей, ни топоров, ни луков — ничего из оружия не удалось разглядеть Сашу. Вельможа что-то сжимал в поднятой над головой руке, остальные держались на полконя сзади. Поблескивали в первых лучах Алателя серые латы. Трепетало на ветру знамя с черным кругом. Вот уже послы достигли конца моста и, не останавливаясь у позиций салмских лучников, направили лошадей вдоль реки.
— О чем переговариваться с этими уродами? — прошипел кто-то из толпы наемников. — Кровь всем выпустить!
— Да и кому переговариваться? — добавил второй. — Ни один из князей Дарджи не выжил! Судя по цветам, за главного у послов советник Альмы? Сайре его имя. Видели бы вы его вблизи, зубы как у тростникового кота! Говорят, лучший воин из раддов. Самого Эрдвиза в фехтовании и борьбе наставлял! Ерунда это, а не посольство. Бангорд еще своего слова не сказал!
«Бангорд еще своего слова не сказал», — отпечаталось в голове Саша. Злоба, которая струилась вокруг него как горячий воздух над раскаленными камнями в жаркий день, обожгла затылок, но ни к холму, ни к говорившим поворачивать голову он не стал. Вгляделся в три маленьких фигурки, напрягся, стараясь их рассмотреть, но понял только, что навстречу им выехали такие же три всадника. Только одеты они были иначе. Один нари в серых доспехах со знаменем с силуэтом голубого орла, средний — вельможа в королевских одеяниях, а третий — воин в салмских доспехах со знаменем с силуэтом оленя. «Кажется, нари — Мантисс, вельможа мне незнаком, если не Даргон, тогда только Луин, а третий — Инокс», — прошептал под нос Саш, отчего-то не удивляясь, что может рассмотреть лица на таком расстоянии.
— Сейчас Сайре предъявит поганым салмам требование стать на колени! — язвил противный голосок за спиной.
Всадники замерли в полудюжине шагов друг от друга. Сайре взмахнул свитком и послал коня вперед. Мантисс протестующе замотал головой, выкрикнул что-то, но осекся от гневного жеста короля. Инокс предостерегающе положил руку на рукоять меча, но и он ничего не успел сделать. Сайре приблизился к Луину, развернул коня, протянул свиток, но не дал его в протянутую руку, а мгновенно ткнул королю в горло. И еще раз в лицо, пока Мантисс срубил убийце руку, а Инокс снес всаднику голову. В короткой схватке переговорщики были зарублены, только и король повис в стременах.
— Вот и все, — холодно бросил за спиной Саша Свач. — А Бангорд-то хитер, знает, что его магия вокруг смарага не действует, убийц послал! Ведь и покрывало мрака еще по темноте его колдуны пытались прясть — ничего не вышло. А тут смотри как ловко! И короля нет, и усилий никаких. Сейчас задуют салмские трубы и сеча начнется!
Но трубы задули раддские. Забили барабаны в Ургаине и вдоль берега Маны. Заухали раддские дуделки. Задребезжали жестяные круги. Воины Бангорда праздновали убийство короля Луина.
Салмы атаковали врага молча.
— Началось! — кивнул, оглянувшись, Лидд. Салмские мечники выкатывали на мост таран.
Когда над раскрывшим в утреннем небе крону смарагом соткалась темная пелена, Агнран только покачал головой:
— Игрушки, не колдовство это. Если демон всю свою мощь на нас направит, и смараг не поможет, вспыхнет как лучина. Но крепко ударить — значит открыться. А этого демон бояться будет. Есть у него враг, есть. Вот только как мы с тем тайным врагом справимся, я не знаю.
Дан слушал старика, обессиленно лежа на брошенном одеяле прямо в корнях огромного дерева. В голове была удивительная ясность, но все тело гудело, словно пробежала по тонким жилам река чужой крови. Измотанный Чаргос, примчавшийся восхититься творением Агнрана и побеспокоиться, что старик потратил бесценные силы, понял все, лишь взглянув на Дана.
— Нет, — валли потер покрасневшие глаза, — на сегодня, Дан, ты уже не воин. Отдыхай. Смотри и запоминай, если суждено выжить кому-нибудь в этой битве, я хотел бы, чтобы это был ты. Ну и Райба, конечно!
В отличие от Дана Райба словно родилась заново. Ее глаза сверкали, рука то и дело поглаживала рукоять меча Хейграста, ноздри втягивали ароматы смарага. Недолго думая она вскарабкалась по стволу священного дерева и теперь во все глаза наблюдала за позициями серых. Именно она разглядела всадников на мосту и крикнула об этом Швару. Мгновенно помчался вестовой к королевскому шатру, и, когда всадники уже поднимались по берегу мимо позиций салмов, король Луин в сопровождении Инокса и Мантисса выехал им навстречу.