«Вложив более 30 млн. руб. в развитие Общества путиловских заводов, — пишет К. Ф. Шацилло, — группа Русско-Азиатского банка начала создавать вокруг него целую промышленную империю… Всего в концерн (или группу), созданный русско-французским финансовым капиталом при техническом содействии французских, немецких и других промышленных фирм, входило восемь предприятий, занятых производством предметов вооружения для царской армии и флота. Сумма основных капиталов этой группы составляла 85 млн. руб. золотом…
Этому гигантскому спруту, представлявшему, по сути дела, международное объединение производителей и торговцев оружием, противостояло другое, не менее мощное и тоже международное объединение… Создание этой группы также не обошлось без конкурентной борьбы. Вытеснив… французские и бельгийские банки из Общества николаевских судостроительных заводов и верфей («Наваль»), Международный коммерческий банк заключил соглашение о технической помощи с английской фирмой «Джон Браун» и создал в том же Николаеве «Русское судостроительное общество». Затем оба судостроительных предприятия были слиты в единый трест «Наваль — Руссуд». В руках этого треста оказалось строительство всего Черноморского флота России».
«Мария» — это миллионные прибыли:
«…По точному расчету правления Русско-Балтийского судостроительного общества, эта работа обходилась заводу в 15 694 690 рублей. Таким образом, на каждом линейном корабле владельцы заводов выгадывали от 4,5 до 7 млн. рублей золотом…»
Обеспечение симпатий царской камарильи и руководящих деятелей военного и морского министерств, по словам К. Ф. Шацилло, «было лучшей гарантией в получении выгодных военных заказов», чем успешно пользовались банковские и промышленные тузы.
«По показаниям начальника технического отдела «Руссуда», — пишет К. Ф. Шацилло, — данным им в специальной комиссии, которая расследовала связи дельцов промышленного и финансового мира с морским министерством, «за содействие созданию «Руссуда» и за покровительственное к нему отношение Григорович получил признательность в виде учредительских акций «Руссуда» на солидную сумму (называли 2 млн. руб.)».
«Отъявленным взяточником был… товарищ Морского министра М. В. Бубнов, в ведении которого находилась вся техническая и хозяйственная часть морского министерства. Выходец из бедной дворянской семьи, он за несколько лет службы в морском министерстве превратился в миллионера…» —
это свидетельство того же К. Ф. Шацилло.
«Стоимость линейного корабля «Императрица Мария» составила 19,7 млн. рублей без учета вооружения, брони и навигационных инструментов».
Ареф Сергеевич Романов как-то горько пошутил:
— Есть какая-то символика в том, что одна из Романовых — императрица Мария — и линкор имели одинаковые имена. Как будто над обеими тяготел рок…
В трагедии «Марии», как в фокусе, сходятся нити продажности, коррупции, разложения императорского двора последних Романовых, сделавшие возможным безнаказанную и легкую работу германской разведки в те годы.
Документ за документом извлекался из государственных и частных собраний Николаева, Херсона, Одессы.
И все здесь было взаимосвязано: могла родиться «Мария», пожалуй, только в Николаеве. И уж, во всяком случае, символично, что она сошла со стапелей именно здесь.
Днем рождения города принято считать 27 августа 1789 года, когда было официально решено «именовать новозаводимую верфь на Ингуле — городом Николаевом». Тогда, на следующий год, и родился здесь первенец николаевского военного судостроения — 44-пушечный фрегат «Святой Николай»…
От первого — «Святого Николая» до самого мощного в мире линкора. Как не снять шапку перед ними, русскими корабелами!
На их поте, таланте, бессонных ночах, труде наживались миллионные состояния. А они — разве о прибылях они думали, выковывая бронированный щит России!..
Пестрой вязью легли мои тропки в тех краях.
Мотался я из Николаева в Херсон. Из Херсона — в Одессу. И снова возвращался в Николаев. И опять ехал в Херсон.
Надпись на стеле, поднявшей к небу могучий парусник с тугими парусами:
«Здесь в 1783 году построен первый 66-пушечный корабль Черноморского флота «Слава Екатерины».
Нужно было передохнуть после многочасового сидения в архивах, и тропка вывела меня по старым суворовским крепостным валам к Екатерининскому собору в Херсонской крепости.