Крылов писал, что за время с начала войны 1914 года «по причинам, оставшимся неизвестными», взорвались в своих гаванях три английских и два итальянских корабля:
«Если бы эти случаи были Комиссии известны, относительно возможности «злого умысла» Комиссия высказалась бы более решительно».
Архивные документы позволяют восстановить картины этих диверсий даже в мельчайших деталях.
23 мая 1915 года в роскошный кабинет главы австро-венгерской торговой фирмы «Поликан» Теодора Вимпфена в Цюрихе вошел малопримечательный молодой господин. Усевшись в кресла друг против друга, хозяин и гость некоторое время молчали.
— Вы, конечно, знаете, что сегодня утром Италия объявила войну Австро-Венгрии и Германии?
— Конечно.
— Настало время действовать.
— Объект «выключатель»?
— Он самый.
— Будет исполнено…
— Отлично… Это — на предварительные расходы, — Вимпфен протянул гостю пачку кредиток. — Но деньги любят счет, — рассмеялся Теодор. — Напишите расписку.
Пока молодой человек писал расписку, Теодор Вимпфен, он же капитан 1-го ранга австро-венгерского флота, он же агент австрийской разведки № 111 по кличке Майер, еще раз разглядел гостя. «Нет, пожалуй, такой справится… Молод, энергичен, любит деньги…»
— План будет таким, — начал Майер, спрятав расписку в карман. — Вас знают как представителя генуэзской торговой фирмы по ввозу электротоваров… Сейчас начался так называемый «патриотический угар», — Майер улыбнулся. — Им мы и воспользуемся. Завтра же будьте на призывном пункте. Как электрику вам ничего не стоит попасть на флот. А там выходите на главную цель — линкор «Бенедетто Брин»… Как-никак эта посудина имеет тринадцать с половиной тонн водоизмещения, восемьсот человек команды. Да и вообще — это грозный противник… Повторяю — на мелочи не разбрасываться. Главная цель — «Бенедетто Брин»…
2 августа 1916 года страшный взрыв, поднявший в воздух двенадцатидюймовую орудийную башню, расколол «Бенедетто Брин». Корабельного электрика на борту линкора не оказалось. Накануне он «случайно» попал на гарнизонную гауптвахту. Мощный линкор, 454 человека из команды и сам адмирал де Червин перестали существовать.
Усмехнувшись, человек еще раз перечитал полученное утром письмо:.
«Дорогой Коля, план удался, тетя на брак согласилась. Конечно, перевозки вещей не избежать; но я достал справки. Все обойдется не дороже 500 руб.; передам подробности лично. Опущу это письмо на вокзале и во вторник получишь его не позже 5 часов дня. Целую тебя. Твой Андрей».
— Это нашли при обыске? — начальник одного из отделов русской морской контрразведки встал из-за стола.
— Да. Агент пытался письмо уничтожить. Пришлось применить силу…
— Расшифровать удалось?
— Пока нет. Работаем.
— Послушайте, — начальник задумался, вспоминая что-то. — Помните дело Вернера?
— Да.
— Помните, тогда для расшифровки они применяли транспарант. Какие-то слова им закрывались и оставался нужный текст.
— А это идея! Сейчас попробуем, покомбинируем…
Через час в кабинете раздался звонок.
— Записка расшифрована.
— Читайте.
— «План достал. Обойдется пятьсот рублей. Передам лично на вокзале во вторник в пять часов».
— Но ведь сегодня вторник!
— Да. И уже два часа дня.
— Быстро людей на вокзал! И не спугните…
— Слушаюсь…
Вечером на стуле перед следователем сидел благообразный пожилой господин. Вероятно, он решил, что выложить все начистоту его единственный шанс сохранить жизнь.
— Ваше главное задание?
— Взрыв линейного корабля «Полтава»…
История «Марии» выглядит совсем иным образом, если ее поставить в ряд с другими тревожными фактами активизации деятельности германской морской разведки, о которых мог не знать Крылов, но которые не могли не быть известными, во всяком случае, Генеральному штабу.
Русской контрразведкой был взят с поличным, — со взрывчаткой — немецкий агент финн Танденфельд. На следствии выяснилось, что его главное задание — взрыв линкора «Полтава». Диверсия была предотвращена лишь благодаря энергичным действиям контрразведчиков.