По другому аналогичному делу проходил человек, имевший задание взорвать миноносец «Новик» — корабль новейшей постройки, обладающий среди судов Балтийского флота наибольшей скоростью. За диверсию была назначена даже сумма вознаграждения — пятьдесят тысяч рублей.
Но не всегда преступную руку удавалось схватить вовремя…
Это произошло незадолго до второй мировой войны.
— Мне нужно видеть директора… — Посетитель говорил с сильным иностранным акцентом.
— Он сейчас занят, — ответил научный сотрудник Центрального военно-морского музея в Ленинграде. — Может быть, я смогу быть вам полезен?.. Директор освободится через полчаса. У него — совещание.
— Ничего, — улыбнулся посетитель. — Я подожду… Хотя, как это по-русски: «Ждать и догонять — хуже некуда».
— Почти так, — подтвердил сотрудник и развел руками. — Тогда могу вам только предложить осмотреть наши коллекции.
— Гут! То есть — карашо! Я согласен.
Человек в форме иностранного моряка отошел в сторону и с любопытством начал разглядывать старинные бронзовые пушки времен Петра I, огромную модель «Потемкина» и надолго задержался у витрины, где на синем бархате лежали закладные серебряные доски линейных кораблей «Гангут» и «Императрица Мария».
Потом внимание его привлекли находившиеся рядом экспонаты, относившиеся к периоду первой мировой войны, — спасательный круг с германского броненосного крейсера «Фридрих Карл», взорвавшегося на русских минах, спасательный круг с крейсера «Паллада», участвовавшего в захвате германского крейсера «Магдебург», и трофейный компас с «Магдебурга», реликвии с подводного линейного заградителя «Краб», кораблей «Новик» и «Сивуч», спасательный пояс с немецкого миноносца «76».
— Это все, — пояснил сопровождавший иностранного моряка сотрудник, указывая на пояс, — что осталось от семи новейших немецких миноносцев, подорвавшихся на русских минах в одну ночь, которую немцы назвали «черной ночью немецкого флота»…
— О, я немного знаком с историей того времени, — хмуро ответил гость. — Кстати, герр директор еще не освободился?..
Сотрудник взглянул на часы:
— Видимо, совещание уже закончилось. Пойдемте, я вас провожу.
По длинным переходам, где в застекленных шкафах стояли модели старинных парусных кораблей, они прошли в кабинет директора. Из кабинета выходили люди.
— Мы как раз вовремя, — заметил сотрудник. — Прошу…
— Чем могу служить? — директор поднялся из-за стола.
— Я хотел бы поговорить, как это, инкогнито…
— Вы хотите сказать — один на один?
— Именно…
— Ну что же, оставьте нас, Сергей Павлович! — директор извиняюще улыбнулся сотруднику. — Видимо, у товарища есть на то какие-то причины…
Далее посетитель повел себя более чем странно.
— С кем имею честь? — спросил директор, когда сотрудник вышел.
— Это не столь важно… Не имеет значения, — пояснил гость. — Я имею к вам деловой предложений…
— Слушаю вас.
— Я только что рассматривал в витрине закладную доску линкора «Императрица Мария»… Я мог бы обогатить вашу экспозицию… — Он вынул из кармана несколько снимков и разложил их на столе директора.
— Это же «Мария»! — удивленно воскликнул тот.
— Да, — удовлетворенно согласился гость. — Она самая. Вернее — ее гибель. Катастрофа, так сказать, во всех ее фазах. Это уникальные снимки… Никто и никогда вам снова их не предложит.
— Но откуда они у вас?
— Это тоже не имеет значения… Таковы обстоятельства… Я продаю — вы покупаете. Ничего большего я, к сожалению, сообщить вам не имею права…
Музей купил снимки.
Посетитель ушел, так и не назвав ни своей фамилии, ни источника этих уникальных фотокадров…
Вот тогда «карты сошлись». Увиденные мною в Морском музее фотографии были копиями тех, кенигсбергских. Как они попали в Кенигсберг? Ясно — их мог привезти туда только разведчик. Немец, живший в Кенигсберге, не мог сделать таких снимков ни «на память», ни получить в качестве сувенира: между Германией и Россией в то время, когда снимки были сделаны, шла война.
Подтверждения этим своим раздумьям я нашел и в «Примечаниях» к очерку Крылова, опубликованных во втором издании его книги «Некоторые случаи аварии и гибели судов»:
«…Линейный корабль «Императрица Мария» стал жертвой диверсионного акта со стороны германских шпионов. Гибель «Императрицы Марии» от германской диверсии не предположение, а вполне обоснованный факт. Подтверждением этого может служить, в частности, следующий случай. Однажды в Военно-морской музей явился неизвестный иностранный морской офицер и предложил коллекцию фотографических снимков «Императрицы Марии», произведенных в момент гибели корабля».