Фришену был дан приказ уйти в подполье, а сам Виктор Эдуардович отбыл на Урал, откуда, впрочем, довольно скоро бежал, чтобы самому тайно появиться в Николаеве…
А присные Вермана между тем действовали, как он скажет впоследствии, «на полную мощность»…
Сгибнев на допросе показал, что «Мария» была обречена еще в Николаеве.
«Как отвечающий за проводку электросистем, я позаботился о том, чтобы в пороховых погребах в необходимую минуту при перенапряжении электросети возникли бы замыкания. Такие «болевые точки» в погребах были сдублированы. В основном же мы рассчитывали на переданные нам через Вермана специальные механические взрыватели, пронести которые на «Марию» не составляло никакого труда ввиду полнейшей безалаберности в ее охране и постоянной возможности нас, как представителей завода, бывать на корабле. Место взрыва — Севастополь — было избрано не случайно: диверсия в самом Николаеве могла бы поставить под удар русской контрразведки нашу организацию…»
Есть все основания предполагать, как мы уже рассказали выше, что к практическому осуществлению диверсионной акции на «Марии» имел самое прямое отношение и служивший на ней мичман Фок.
Сведения о подозрительной деятельности Фока на «Марии», о его открыто прогерманских настроениях содержатся во многих письмах автору этих строк от живущих и сегодня ветеранов «Марии».
Между тем час гибели «Марии» близился.
В документах, которые удалось разыскать автору этих строк, говорилось:
«Летом 1917 г. русская агентура доставила в Морской генеральный штаб несколько небольших металлических трубочек… Миниатюрные трубочки были направлены в лабораторию и оказались тончайше выделанными из латуни механическими взрывателями.
Отпечатанные с них фотографии, секретнейшим порядком, через специальных офицеров, были разосланы в штабы союзного флота. Тогда же выяснилось, что точь-в-точь такие же трубки были найдены на таинственно взорвавшемся итальянском дредноуте «Леонардо да Винчи». Одна, не взорвавшаяся, была найдена в матросской бескозырке, в бомбовом погребе…»
В 1929 году в зарубежной прессе появилась работа бывшего капитана 2-го ранга русского флота А. Лукина, однофамильца Александра Александровича. А. Лукин, исходя из известных ему фактов и анализируя их, приходит к выводу, что
«гибель «Марии» — результат германской диверсионной работы. Работа эта была проделана организацией, в составе которой каким-то звеном был и морской атташе, и Распутин, и заводские баржи, и «кладовки», и наконец, латунные трубочки — механические взрыватели».
А. Лукин был недалек от истины: в ночь, предшествовавшую взрыву, такие же трубочки оказались в пороховых погребах «Марии». Непосредственно руководили операцией Сгибнев и Феоктистов…
Говорят, что время все тайное делает явным. Во всяком случае, с Верманом время сыграло злую шутку.
Шпиона подвела немецкая педантичность.
Исследуя материалы, так или иначе связанные с «деятельностью» Вермана, А. А. Лукин и его коллеги-чекисты обнаружили в николаевских архивах странную, пожелтевшую от времени бумагу о награждении Вермана в 1926 году Рыцарским крестом за «услуги, оказанные отечеству». Все это было отпечатано на бланке посольства Германии в СССР.
— Идиоты! — рявкнул Верман, увидев этот документ. — Такое посылать по почте резиденту разведки!..
— За что конкретно крест? — спросил Лукин.
— За «Марию»… Это же была одна из самых крупнейших удач разведки всей первой мировой войны…
Что же, не согласиться с Верманом нельзя.
Но как же сложилась судьба наших «героев» дальше, в бурные годы революции и гражданской войны?
Шпионская и контрреволюционная деятельность врагов молодой Советской Республики приобретает размах невиданный и грозный.
9 июля 1919 года публикуется написанное В. И. Лениным письмо ЦК РКП (б) к организациям партии «Все на борьбу с Деникиным». Здесь, в частности, говорится:
«Советская республика осаждена врагом. Она должна быть единым военным лагерем не на словах, а на деле».
Необходимо принять, указывает Владимир Ильич:
«Все меры предосторожности, самые усиленные, систематичные, повторные, массовые и внезапные…»
И они, молодые чекисты революции, не щадя себя, вели жестокий, непрекращающийся ни на мгновение бой.