Работы быстро двинулись вперед. Над днищем корабля установлено несколько колодцев, выходящих на поверхность воды, из колодцев откачана вода, так что на дне их днище линкора осушилось, и к днищу прикреплены шлюзовые трубы, взятые с постройки мостов. В трубы нажали воздух, днище «Марии» внутри труб вырезали, и кессонщики проникли внутрь корабля. Наступили кропотливые дни заделок изнутри всех днищевых и бортовых отверстий, которые обнаруживались по мере отжатия воды из корпуса.
Примерно через месяц после начала работ, когда я первый раз спустился по шлюзовой трубе внутрь корабля, уже одно из котельных отделений наполовину было отжато. Колоссальное впечатление производило это котельное отделение — целое подводное озеро площадью до 300 кв. метров. Мы плавали по нему на плоту. Над нашими головами висели котлы дредноута, весом каждый по 50 т. Тусклый свет электрических лампочек не может рассеять бросаемую ими тень, и в высоте, и по сторонам едва различается чудовищное переплетение каких-то гигантских труб, цилиндров, решетчатых площадок, опрокинутых вниз головой механизмов. Сырой, сжатый до 11/2 атмосфер воздух спирает дыхание; жарко, все тело покрывается потом. Могильная тишина удручает, и звонкая, внезапно упавшая сверху в воду капля оглушает, как выстрел над ухом.
К концу 1916 года все кормовые отсеки были отжаты, и корма всплыла на поверхность. С носом же возникли большие затруднения, так как по мере его отжатия корабль начал валиться на бок. Пришлось рефулером накачать в нос до 2000 т песку, и только тогда остойчивость судна была восстановлена. В 1917 году весь корабль всплыл на поверхность и был отведен ближе к берегу для выравнивания крена, дифферента и удаления броневых рубок и надстроек, мешающих вводу в док».
21 мая 1919 года тысячи севастопольцев, облепивших склоны Северной бухты, видели, как мощные портовые буксиры «Водолей», «Пригодный» и «Елизавета» осторожно повели «Марию» в док.
Пришлось перелистать сотни старых газет, сотни и сотни материалов, чтобы в подробностях восстановить дальнейшую судьбу корабля.
Устанавливали «Марию» в доке, когда в Севастополе была Красная Армия. А скоро «Мария» увидела других гостей: линкор пожаловал осмотреть сам Деникин…
Лилась кровь, наступали и откатывались армии, по всей стране полыхала гражданская война, а «Мария» продолжала стоять в доке. В связи с ее судьбой возникли десятки проектов. Но если отбросить самые нелепые и фантастические из них, то, судя по официальной переписке тех лет, в основном предлагалось: 1. Восстановить «Марию» как линейный корабль. 2. Превратить ее в коммерческий пароход. 3. В зерновой или угольный склад. 4. Разобрать судно в доке и использовать его как сырье для заводов.
Деникин приказал:
— Корабль перевернуть, поставить в нормальное положение…
Тот же Т. И. Бобрицкий рассказывает:
«Революция, интервенция, гражданская война заставили всех на время забыть о нем, и каким образом он все же оказался введенным в док, знают только несколько человек севастопольцев, оставшихся на «Марии»… Корабль был установлен в док палубой вниз на деревянных клетках и оставался так до 1923 года. За это время успели заделать бетоном вырванную взрывом часть верхней палубы и велись другие работы по подготовке к переворачиванию. Но тут оказалось, что за время долгого стояния в доке часть деревянных клеток под дредноутом прогнила, на более крепкие легла вся тяжесть, и подошва дока стала давать трещины.
Пришлось «Марию» вывести из дока и поставить на мель у самого выхода из бухты, где она опять осталась лежать целых три года. Числилась она за… Рудметаллторгом, и последний долго не знал, что делать с линкором. Разбирать было бы несравненно легче в прямом положении, так как корабль держался на плаву, — не нужен док и разборку можно начинать, вскрывая палубы и механизмы вынимая краном; при положении же вверх килем пришлось бы начинать разборку с днища, на котором висит все оборудование и механизмы, вес которых измеряется десятками и, например турбин, сотнями тонн.
Однако переворачивание такой махины, как дредноут, представляло настолько серьезную задачу, что решено было сначала проверить теоретические положения на модели. Эту работу произвел корабельный инженер Киверов. Обосновавшись в маленькой рыбачьей хижине на пустынном берегу Северной стороны, рядом с линкором, в который ему приходилось ежедневно спускаться через шлюзы для обследования и проверок, Киверов и один чертежник с ним в течение полугода закончили все расчеты и чертежи. Здесь же размещалась ванна и модель «Марии», в точности воспроизводящая внутреннее расположение, объемы сотен отсеков, центр тяжести корабля и другие необходимые элементы. Интерес к «Марии» был настолько велик, что к Киверову в хижину началось целое паломничество, и, чтобы не мешали работе, пришлось поставить возле нее охрану. Мне пришлось быть в хижине и видеть эту модель. Она была свыше 4 метров длиной и около полуметра толщиной. Папки расчетов, сотни чертежей и моделей отдельных отсеков корабля висели на стенках и были разбросаны на чертежных столах.