А сейчас он уходил. Но Игорь вдруг затоптался у двери.
— Телефон-то дашь? — спросил он наконец.
Тутси чуть не задохнулась. Господи! Ну что с ней! Ведь он мог уйти так, не записав номер телефона, и все прервалось бы, они больше никогда бы не встретились, он исчез бы из ее жизни… Панические мысли проносились в ее голове, пока она отрывала листок календаря с сегодняшним числом, искала ручку, записывала номер.
— Ты позвонишь? — она просительно заглядывала ему в глаза (да что с ней?!). — Дай слово, что позвонишь. Дай слово!
Игорь улыбнулся, погладил ее по свежей поутру, ненамакияженной щеке.
— Да, позвоню, позвоню, позвоню, куда я от тебя денусь. Теперь-то. — Он снова поцеловал ее, нежно, быстро, не так, как ночью… и осторожно закрыл за собой дверь.
Тутси опустилась в кресло, едва не плача. От чего? От счастья? От страха? От волнения? От благодарности судьбе?
«А вдруг не позвонит?» — обожгла страшная мысль. И тут же обдало холодом — она-то у него телефон не спросила! Какой ужас! Что вообще она о нем знает, кроме того, что он шофер, ходит заниматься атлетизмом, любит научную фантастику? Что, что она знает о нем?
Женат ли он? А может, у него есть сын, или дочь, или, например, трое детей? И кто она, Тутси, для него. Может, у него дюжина таких? Вот ушел от нее, да не на работу, а к другой, и проведет с той весь день. А потом всю ночь еще с одной. Такой мужчина может заниматься любовью хоть неделю без устали (при воспоминании о минувшей ночи у Тутси по телу пошли мурашки). Может, эта Великая для нее ночь для него обычный эпизод? Это для всех этих ничтожеств Тутси драгоценность, за которую надо платить огромные деньги — за ночь, за час да хоть за пять минут, кому что по силам. А он небось только пальцем поманит — любая прибежит да еще будет хвостом вилять. Господи, а вдруг не позвонит! Неподвижно сидя в кресле, Тутси мысленно металась, не находя себе места, переходя от радости к отчаянию, кляня себя за то, что не удержала, не проводила (узнала бы, где живет, работает), не взяла номер телефона, не подарила чего-нибудь на память (заинтересовала бы, но при этой мысли чуть не сгорела от стыда).
Что делать? Что делать?
Это жуткое состояние прервал звонок Риты:
— Эй, подруга, ты куда окунулась? Ни головы, ни ж… не видать. Вчера два фрайера — финиш! А тебя нет. Пришлось одной обслуживать, — она хрипло рассмеялась, — зато отстегнули большой косач. И надралась, кошмар. Сегодня еле глазки распахнула. Заедешь?
— Заеду, — сказала Тутси. Ритка — не лучший вариант, но оставаться сейчас в одиночестве она просто не могла. — Беру тачку и — у тебя.
У Риты она отвлеклась. Подруга подробно и с удовольствием повествовала об удачном бизнесе, совершенном накануне, показала новое приобретение — какой-то меховой жакет, намекнула на брачную перспективу с одним прытким аллюрцем, осудила все в большем числе болтающихся под ногами дешевых раскладушек.
Эта болтовня постепенно спускала Тутси на землю, уводила в туман минувшую ночь, которая все больше превращалась в нереальный сон.
Тутси поняла, что, если Игорь исчезнет, даже навсегда, из-за этого все же не следует кончать жизнь самоубийством, что вообще жизнь продолжается, что есть у нее профессия, и при том весьма доходная, есть Гор, вообще много чего есть. А Игорь, в конце концов, был светлым лучом, он показал ей же самой, какая она женщина. И было бы, конечно, хорошо, чтоб он остался, но если его не будет, что ж, значит, не судьба. И потом, как бы она объяснила ему, чем занимается, кем работает, как зарабатывает? Откуда видик «Акай», всякое богатство? Как бы познакомила со своими подругами? Ритой, например. Она иронически усмехнулась. Картина! А как растолковать парню, почему она занята едва ли не каждый вечер и где бывает по ночам, почему не отвечает телефон…
Так она постепенно успокаивалась.
А вечером на «хате» приняла Гора, который принес ей целую сумку новых кассет с американскими детективными фильмами, какие-то французские ароматные губнушки, бутылки виски, яичный ликер, «Мартель», пачки резинок, и жевательных и тех… в общем, всякую дребедень, необходимую в хозяйстве. Гор — хозяйственный мужик. Помимо лавы он периодически приволакивал разные нужные вещи, иногда даже колбасу, сыр, какие-то невиданные консервы, соки, приправы.
Потом Гор на неделю слинял, и Тутси пробовала случайных партнеров. А тут пришла масть: в «Сокольниках» открылась очередная выставка и началась напряженная работа, по две-три ходки в ночь, они с Риткой аж похудели, под глазами синяки до колен. Зато приемщикам — лафа, что ни день, сотни и «первых», и «вторых», и «третьих», а один партнер из косых пытался даже какими-то вонами заплатить. Она ему показала, что такое «вон», он у нее быстро вон вылетел, расплатившись «гринами». Словом, неделя эта принесла немалый навар.