Двойка снова попыталась оторваться. Сфокусировавшись на целях, метрах в сорока от себя, я нёсся в соседнем коридоре, наблюдая, как распрямляются их плечи. Посчитали, что я потерял их.
Лазарь пробил широкий проход, а бронированное плечо довершило дело. Я вылетел на пути беглецов, забивая воздух серой пылью. Колено в грудь, вызывающее коллапс лёгкого у охранника. Его рука прижалась к испачканной куртке, а рот попытался ухватить глоток воздуха.
Гюрза, используя мгновение по максимуму, прыгнул ко мне, метя узким изгибающимся ножом в сочленение шлема и брони. Вот только горло моё прикрывал всё тот же шлем, сросшийся с бронёй. Обознался, бывает. Клинок лишь проскользил по адаманту, вызывая неприятный пронзительный звук.
Я перехватил оружие латной рукавицей, ломая пальцы, как грифель карандаша. Невысокий поджарый мужчина глухо застонал, но попытки убить меня не прекратил. Стечкин, спрятанный за пазухой, он выхватил действительно быстро. Чёртов ковбой. Два выстрела слились в один. Ствол, вплотную приставленный к шее, выплюнул огонь со свинцом. Будет синяк.
— Хватит! — рявкнул я
Одно запястье. Второе. Лишь, когда смялись кости второй руки, его похоже проняло.
— Кто ты такой, сын шакала и шлюхи?! — голос Гюрзы звучал надсадно.
В его возрасте такие стрессы совсем не полезны.
Прикосновение покаяния.
«Семья Ибрагима Рашидова никогда не знала ничего кроме войны. Воевал его дед. Воевал его отец. Когда пришёл черёд мальчика, он продолжил семейное ремесло. В какой-то момент осознал, что его товарищи умирают не за свободу, как говорили старейшины, а за интересы чужих стран и чужих элит. Он ушёл в свободное плавание. Многие готовы были платить за тренированного бойца с талантом к управлению.
С Ахмедом — Ахмедулиным Русланом Ринатовичем в мирной жизни — он познакомился почти случайно. Продавал кое-какой ценный груз не самого легального характера. И вскоре его захедхантили, или, как выразился сам Ахмед, — внесли в список высококвалифицированных кадров.
Бизнес Ахмеда напоминал айсберг — малая часть, открытая взору всех и каждого, прятала под собой гигантский кусок кровавого льда, скрытый в пучине. Бизнесмен, меценат и любитель искусства, ошивающийся в околополитических кругах. А ещё вор в законе, главарь второй крупнейшей ОПГ Москвы, поставщик синтетических наркотиков и посредник в секс-торговле. Его клиентами являлись многие влиятельные люди, но Ибрагим не знал конкретных имён. Лишь тот факт, что контейнеры с измождёнными девушками, а иногда и детьми, уходили в соседние страны, не испытывая проблем на таможне».
Из воспоминаний Гюрзы я вынырнул, почерпнув верхнеуровневую структуру этой организации. Под Ахмедом находилось три «лейтенанта», три «старших менеджера» — сам Гюрза-Ибрагим, отвечающий за секс-траффик, Владимир Крестовский — Крест, контролирующий поставки наркотиков и Александр Горевой — Горелый, курирующий рэкет и рейдерский захват.
С завода за последнюю неделю ушло две поставки: четыре дня назад — в бордель на другом конце Москвы и вчера — на склад близ одного частного аэропорта. Следующий живой груз отправлялся через два дня в Узбекистан. Там нашёлся ценитель податливой женской красоты, сделавший заказ сразу на десяток «голов».
Последняя мысль словно плеснула желчи в рот. Горький вкус поднял волну ненависти и ярости. Для Гюрзы жертвы не являлись людьми. Просто крупный рогатый скот, который нужно приучать к послушанию. Который считают головами. Который иногда нужно наказывать, чтобы другие не зарывались.
Ладонь толкнула Ибрагима назад, минуя мозговые сигналы. Он попятился, не понимая, что происходит. Послеэффект Прикосновения до сих пор заставлял его ошарашенно трясти головой.
— Отпустить решил, мразь? Поздно назад сдавать. Тебе конец так и так. Из-под земли найдём и всю семью вырежем, — одурманено протянул Гюрза.
Кисть, сжимавшая Лазаря, метнулась атакующей коброй. Чувствуя, как дрожат мускулы от гиперусилий, я наносил удары снова и снова. За две секунды успел сделать тринадцать режущих взмахов. Ибрагим, обратившийся каменной статуей, застыл с раскрытом ртом. С рычанием я пнул эту тварь, что хуже любого демона, сабатоном в грудь, заставляя его тело взорваться кровавой взвесью и ошмётками мяса. Гюрзу разметало на куски столько мелкие, что понадобился бы чемпион по пазлам, чтобы собрать его обратно в подобие человека.
Коридор позади бандита окрасило широкой волной алого. Запах бойни витал в здании, въевшись в стены, которые уже не забудут эту резню.