И еще пишут, не скучай?! Хорошо сказать, не скучай. Как тут не заскучаешь среди маминых тапочек? Завоешь. Если бы на Люду не давили мамины установки, или хотя бы мама положила записку, на тумбочку в прихожей, а не на стол, вечер мог пойти иначе. Люда первым делом обиделась на маму, потом на Лешу. Мог быть и напористей. Но и редкое для нее чувство осознания собственного промаха и сожаления тоже имело место. А когда ты чувствуешь, что виноваты не все кругом, но и ты немного, какой уже тут праздник?
Все-таки нужно было его пригласить. Приступ одиночества заставил ее еще раз изучать себя в зеркале. Тщательно, как астроном изучает звездное небо. Сначала – в большом зеркале в прихожей. Она смотрела в зеркало, морща нос от запаха какого-то пахучего средства, которым всякий раз домработница протирала мебель, а перед праздником, постаралась на всю катушку.
На пятерку с плюсом, поставила Люда себе оценку. Но эта оценка не была окончательной. Она прошла в ванную и стояла пред зеркалом, закрывая то один глаз, то другой, прищуриваясь, то надувая, то втягивая щеки. Наконец, сняла кофточку. У Ганиных полнота была семейной напастью. Но зеркало в ванной находилось на уровне головы и груди. Чтобы увидеть ниже, нужно было потянуться. А Люду и не тянуло увидеть ниже. Грудь на пятерку, даже на шестерку. Прекрасная белоснежная грудь с красивыми сосками персикового отлива. Пикантная родинка как пограничный пункт. Как раз по ней обозначала Люда границы дозволенного при первом близком контакте. И лицо – картинка. В самом соку бабенка! Как говорит мама, хоть сейчас на бал невест.
Но бал невест в этот раз для нее не заладился. Лешу она, конечно, могла бы и впустить. На ее мягком диване целоваться куда приятнее, чем в подъезде. Она могла бы даже напоить его чаем. Но он какой-то потусторонний. Одно слово – провинциал.
А что, если позвать его на день рождения? День рождения у нее скоро, в начале декабря. В прошлом декабре, на первом курсе, почти год назад, она никого из группы к себе не звала. Только школьных подруг. Для этого были причины. Когда Люда провалила вступительные экзамены во второй раз, папа сделал выводы: достаточно отдохнула после школы. Диплом и в Африке нужен. И на третий раз папа подключился. Люда поступила, но оказалась старше всех в группе. Разница в два года несущественна на лекциях и в лабораториях. Но даже для невинного флирта это серьезно. А для серьезных отношений – пропасть. Неприятно чувствовать себя старухой. Люда вспомнила девицу в коридоре общаги. Привлекательна, нельзя отрицать. Но главное – пышет юностью. И тут ничего не исправишь. Никакой тушью не замажешь.
С этими грустными мыслями Люда включила телевизор. «Ленин в Октябре» Что они там обалдели? В то время как в праздник душа требует чего-нибудь веселого. Издевательство! Люда имела свой ответ на издевательство. Нагрела чаю. Подошла к огромному, как шкаф, импортному холодильнику, в отражении на белом лаке которого она выглядела стройнее. Извлекла «Наполеон», купленный к празднику мамой, не в магазине, а у женщины, которая печет прекрасные торты. Люда отрезала большой шмат. Да грянет пир у голубого экрана! Она принципиально не станет убирать за собой. Хотя бы чем-то она должна ублажить себя? Как-то нарушить заведенный ход вещей. Положили записку в комнате – так получите два съеденных куска и немытую посуду. И Люда отрезала второй кусок. Она думала о Наполеоне, не торте, а о настоящем. Могла бы она очаровать французского императора? А почему бы и нет? Ну ладно, наполеон из другого столетия. А могла бы она очаровать кого-нибудь из той прослойки, куда немного вхож ее папа. Конечно, не стариканов, о которых он иногда говорит маме, а их детей. Даже скорее внуков. Нет, у них там своя компания. Одно дело, что папа иногда бывает на совещаниях вверху, и совсем другое дело, чтобы они с ним дружбу водили. Она пыталась представить, как выглядят молодые люди из этих семей. Конечно, они прекрасно воспитаны, красивы и элегантны. И Люда забыла о том неэлегантном гражданине, который довел ее до двери. Какими дорогами он добирается до дома, ее не волновало.