Леша и Барашкин подошли с внешней стороны забора у условленного места встречи и ждали, когда Лорьян подаст признаки жизни. Леша нервничал, молча, вытягивал руку, указывая Барашкину на часы: промедление смерти подобно, можно опоздать в метро. Наконец они услышали Лорьяновское ку-ку. И отозвались своим ку-ку. Но, по голосу не определишь точку приземления арбуза. А точность тут должна быть ювелирной. И для расчета момента приземления нужна не меньшая точность. Полет арбуза – дело долей секунды. Сложно ловить черную кошку в темной комнате. Не легче среди черной ночи поймать летящий из темноты арбуз. Но вот Лорьян сказал «пли» и из темноты принеслось черное ядро. Леша едва успел ухватить его. Арбуз был треснувший. Чтобы удержать мокрый и скользкий арбуз, Леша, потянул его на себя, прижал, как вратарь прижимает мокрый мяч. Не упустил.
– Поймали? – послышался из-за забора голос Лорьяна.
– Да, – коротко ответил Леша, боясь, что охрана засечет их.
– Ловите второй. Я взял на всякий случай два.
– Вот мать твою, – едва успел сказать Леша, как из темноты полетел второй арбуз.
Второй был крупнее. Леша чуть не выронил. Но дело было сделано. Они припрятали арбузы в кустах. Оставалось соединиться уже на свободе с Лорьяном. Лорьян что-то не торопился. А драгоценное время уходило.
Наконец пошли к остановке. Большой арбуз нес Леша. Тот, что поменьше, нес Роберт. А Барашкин нес свою, Лешину и Робертову авоськи с рабочей одеждой. Остановка была пуста. Ждать неизвестно чего в такое время нет смысла. А до метро три остановки. Решили, если по ходу их догонит автобус, проголосуют. Подберет, куда денется. Потопали.
Большой арбуз, который нес Леша, истекал сладким соком. И он держал его на расстоянии. Ночной автобус их не нагнал, а нести такой груз три остановки – непросто. Поэтому, на полпути переформировались: Леша засунул Барашкинские вещи в свою авоську, а в его холщовую сумку поместили арбуз. Когда они вышли к метро, поняли, не видеть им родных пенатов. Метро закрылось.
Лорьян предложил двигаться к центру, хотя бы до вокзалов. Там в зале ожидания можно дождаться, когда начнет ходить транспорт. Барашкин, конечно, мог бы повернуть и попилить домой. Дойдет. Что он потерял на вокзалах? У Леши и Лорьяна просто не было выбора. До Сокола, в общагу, не дойти. На такси денег нет. Роберт, при бросании арбузов потянувший плечо, завел речь, почему бы арбуз не нести Барашкину. Но Саша объяснил, что ему из-за плоскостопия носить тяжелые предметы на большое расстояние противопоказано. Барашкин оказался перед трудным выбором: если он согласится нести арбуз, родного уютного Измайлова ему в эту ночь не видать. Но если не согласится нести и уйдет домой – не видать ему арбуза. Он предложил более простое решение: один арбуз съесть на месте.
– Для этого я кидал его через забор? – возмутился Лорьян.
– А для чего? – наивно улыбнулся Барашкин, – Чтобы им любоваться?
– Кто ест арбуз на улице среди ночи? Арбуз едят за столом в хорошей компании,
Роберт задумался: Он с больным плечом – не носильщик, Барашкин – не ходок, а Леша не мог нести два арбуза. И согласился с Барашкиным. Конечно, они сделали это интеллигентно, по-людски рядом с урной. Они разрезали меньший арбуз на дольки, – теперь спешить им было некуда, – и съели. Съесть одним махом на троих арбуз таких размеров не просто. Конечно, никакого гастрономического наслаждения такой процесс поедания не доставил. Только удовлетворение от того, что не зря несли.
Сырые и холодные ночные улицы казались бесконечными. Не то, что на Сокол, даже до вокзалов идти – околеешь. Как-то сам собой напросился реально достижимый пункт – Стромынка. Стромынка действительно была поблизости. Это огромное строение когда-то было конюшнями какого-то элитного кавалерийского полка, потом общежитием МГУ. Но после того как университетских переселили в новый комплекс на Ленинских горах, в освободившееся здание, как в Ноев ковчег, набили студентов разных ВУЗов. Стромынка была смешанным общежитием. Кто тут только ни жил. Девочки и мальчики, белые и желтые, и даже черные. Вавилонское столпотворение. На Стромынке с первого по третий курс жили девочки из их института. А иногородним мальчикам – первокурсниками говорили: ищи жилье сам. Институт немного подкинет. Зато на втором курсе отмучавшиеся мальчики начинали понемногу переселяться в общежитие на Сокол. А девочки подтягивались туда уже на третьем курсе. Получалась несостыковка. Девочки на Соколе третьекурсницы и старше. Второкурсникам не по зубам. Поэтому Лорьян говорил, что для него куда лучше Стромынка.