А ведь вот-вот. Если в группе больше двадцати человек, значит, и дней рождения не меньше. А если прибавить общесоюзные праздники. Пару раз в месяц Саша вечерами приземлялся за нехитро накрытым столом на Стромынке. Но даже тут он помнил о маме.
Конечно, приковать сына цепями к квартире мама не могла, но она установила комендантский час – возвращаться не позже одиннадцати. А когда он приходил, обнюхивала, еще тщательнее, чем когда-то неверного мужа. Духами пахнет? От Саши же тянуло немного дешевым крепляком, немного сигаретами, но, не духами. Он был совсем непротив потереться о ласковую надушенную душечку. Но ласки не перепадали. Не Мастрояни, полноватый и неуклюжий,– чем он мог покорить девичье сердце? Тем более, вокруг косяками ходили конкуренты.
И вот, благодаря махинациям горбатой Любы, выпал случай проникнуть в волшебный мир ночной Стромынки, обойдя мамин надзор. И плевать на мягкую домашнюю кровать.
– Как говорил Ленин, прежде всего, нужно овладеть телеграфом и мостами. Проходная – это мост. Главное – пройти проходную, проникнуть в здание, – поставил задачу Лорьян, – А там разберемся. Там, хотя бы, тепло. А в тепле химические реакции идут быстрее. Мозги работают лучше. Там по ходу дела можно сориентироваться.
– Но там наших уже нет, – сказал Барашкин, – Из нашего института там третьекурсницы. Мы с ними не знакомы.
– Это ты с ними не знаком, – поправил Лорьян, – Кто тебе запрещал знакомиться? Я тебя успокою. С третьекурсницами иметь дело даже проще. Мы для них – старшие товарищи. Ветераны. Должно же у них быть уважение к старшим. И даже больше, чем уважение.
– Осталось всего ничего, – сказал Леша, – Внушить им это чувство почтения и даже больше.
– Стучите и вам откроют, – сказал Лорьян, – И потом, мы к ним идем не с пустыми руками. Мы несем им арбуз. Такой арбуз откроет любую дверь.
Лорьян рассчитывал одолеть проходную наскоком. Но вахтерша, стала скалой. Не поддавалась на его рулады и грозила вызвать милицию. Она уже поднесла к уху черную трубку телефона. Задача резко усложнилась. Пришлось ретироваться.
– Ничего, – усмехнулся Лорьян, когда они отошли от проходной, – Трудности только закаливают, пойдем другим путем.
Но где другой путь? Здание вместе с прилегающими к нему зелеными насаждениями ограждала высокая решетка, мрачно чернеющая в свете ночных фонарей. Внушительные толстые шестигранные прутья решетки, оканчивающиеся пиками, как отточенные карандаши, были расставлены так часто, что между ними и ребенок не пролезет. Но поскольку огромное здание за решеткой, не тюрьма и не монастырь, не казарма, а студенческое общежитие, то какими-то тайными ходами, помимо проходной, оно сообщается с внешним миром. Самое логичное и простое, что какой-то из прутьев только кажется крепким и несгибаемым, а на самом деле это муляж. Троица прошлась по всей решетке, как арфистка по струнам. Увы.
– Нужно было идти домой, – Барашкин с отчаянием острожника смотрел на решетку.
– Паникеров расстреливают. Нужно было не жрать арбуз, – сердито заметил Лорьян, – Сейчас откупились бы арбузом и прошли бы. Иди домой, тебя никто не держит, дезертир.
– Может быть, предложим вахтерше этот арбуз? – предложил Барашкин.
– По твоей милости один арбуз мы потеряли, – упрекнул его Лорьян, – Последний арбуз неприкосновенен. Ты его, что ли, перебрасывал? Или ты его нес? Ничего, Суворов через Альпы перешел. Когда столько народу за решеткой, ларчик должен просто открываться. Как-то они в свой ларчик проникают.
Присмотрелись к решетке пристальнее. Ее неприступные с первого взгляда прутья, со второго взгляда показались не такими грозными. Кажется, был найден ключик к решетке. Прутья были сварены в одно целое двумя горизонтальными полосами. Эти полосы и можно было использовать в качестве ступеней. Вскарабкаться – не проблема. Наступил на нижнюю, подтянулся на руках и дотянулся ногой до верхней. Наступил на верхнюю, еще раз подтянулся, и вот ты уже у пиков. Затем, аккуратно можно пропустить ногу в проем между стержнями, и затем… Вот тут и крылась опасность. Теперь нужно было пропустить между пиками, такую ценную часть тела, как таз, который, будучи гораздо шире голени и бедра, в проем не проходил. Для того чтобы без потерь пронести наполненный драгоценным содержимым таз над пиками нормальноногому человеку не хватало пустяшных сантиметров. Но где их взять, эти сантиметры? Таз не проходил, и чтобы вся затея не накрылась тазом, пришлось бы, схватившись за прутья, за самые острия, отжаться от них, и держась на прямых руках, как гимнаст на коне, перенести тело над пиками. Если есть силы отжаться и перенести. А если их нет?