Перед журналистами Арчи вёл себя как обычно: вежливо давал интервью, был милым и остроумным, но как только выключались камеры, поведение робота кардинально менялось. Он снова становился раздражительным, не переставая кричал на прислугу, официантов и обслуживающих его сотрудников.
Странные вещи стали происходить на светских раутах. На одном из них Арчи пощупал за ягодицу молодую ассистентку. Женское общество очень нравилась роботу, от удовольствия его глаза сверкали яркими красками. Увлечение Арчи женщинами только усиливалось, и постепенно оно стало выходить за допустимые границы… Распущенность робота в отношении женского пола довела до международного скандала. На важной дипломатической встрече с участием женщины-посла Арчи положил руку на её ногу со словами: «Давай продолжил в гостинице, детка…»
Иностранную делегацию крайне возмутило такое поведение президента, они даже были настроены разорвать дипломатические отношения с США, но ситуация была улажена дипломатами, а перед послом извинились. Более того, стараниями дипломатов скандал удалось скрыть, и информация не просочилась в прессу.
Тем не менее и этот случай не образумил робота и жалобы поступали в администрацию постоянно. Теллорсон даже создал специальный ящик, в который массово скидывал письма от разгневанных женщин.
Всё больше денег стало уходить на оплату вечеринок с лучшим шампанским, услуг топ-моделей, известных певцов, актёров и аренду помещений. Подобные мероприятия длились неделями, ведь робот никогда не уставал. Арчи втайне от прессы заказывал самые дорогие смокинги, не жалея ни личных, ни бюджетных средств, устраивал скандалы и веселился.
Между тем политические и государственные дела, требовавшие непосредственного участия президента, простаивали. Переговоры с представителями иностранных делегаций проходили всё реже, да и за работой Арчи проводил всё меньше времени. Обсуждение наболевших вопросов откладывалось на потом, а ключевые проблемы оставались без решения.
На фоне всего этого хаоса Теллорсон пытался выполнять поручения президента, организовывать деловые встречи и писать рекомендации по общению с послами. Изучая документы, он заметил, что администрация замешана в левых коррупционных схемах. Например, некоторые законопроекты, под которые закладывались миллионы бюджетных денег, предусматривали вывод средств в неизвестные частные фонды. Небольшое расследование показало, что все организации прямо или косвенно связаны с корпорацией Ричарда Бейли.
В спонсируемые Бейли благотворительные фонды переводились огромные средства из бюджета. Тем не менее Эд не увидел ни одного отчёта о проведённых закупках. За всё время субсидирования фонды Бейли не купили вообще ничего и не потратили ни единого цента. Деньги просто оседали там и больше никуда не переводились. Для чего Бейли и его фирме вообще понадобилось переводить эти деньги?
Он так и не решился найти ответы на эти вопросы, вернее, если честно, и не хотел искать. Эд понял одно: так или иначе, всё это было на руку только Ричарду Бейли и его корпорациям.
Сам Эдвард ничего не имел против сокращений или коррупционных схем. Сказывались очень сильная усталость и постоянное напряжение. Теллорсон обо всём знал, но, в конце концов, что он мог сделать? Переживать по поводу всех этих проблем не было ни сил, ни желания, ни времени. Но при очередном сокращении и криках уволенного сотрудника его челюсть подёргивалась от нервных спазмов. «Возможно, это рефлексы, которые идут от моей задницы и желания сохранить её на тёплом месте», – горько шутил Эд сам над собой.
Единственным случаем, когда у него появился личный мотив ненавидеть администрацию, стало увольнение его друга Сэма Уитни. Его уволили за курение в туалете после нескольких дисциплинарных взысканий и штрафов.
В тот день Эдварда в очередной раз вызвали к президенту, чтобы распечатать уведомление и провести стандартную процедуру увольнения. Но когда Теллорсон подошёл к кабинету, он услышал знакомый голос Сэма и приоткрыл дверь. Перед деревянным столом действительно стоял Уитни с никотиновым пластырем на шее, сотрясаясь всем телом от волнения, он выслушивал истеричную речь президента.
– Как ты можешь курить в общественном месте?! В сортире! Ты курил в сортире! Паразит!
– Господин президент! Я могу всё объяснить. Я не курю уже месяц, – неосознанно Сэм сделал несколько шагов в сторону стола. Приоткрывая ворот и показывая пластырь на шее, он закричал: «Я завязал! Смотрите!»