После разговора с Робинсоном прошёл целый месяц, тем не менее Эдвард не получил никаких уведомлений, никто не пытался связаться с ним. Теллорсон тоже не предпринимал никаких действий: будь что будет, в конце концов, решил он. Эд прекрасно понимал, что перешёл черту и назад дороги нет. Тревога за своё будущее сменилась внутренним удовлетворением. Ожидать можно было чего угодно. Завтра его могли привести в кабинет президента и обвинить в государственной измене, или двое в чёрных костюмах могли схватить на ближайшей парковке, да и отправку компромата по почте никто не отменял. В конце концов сам Робинсон мог оказаться агентом президента или человеком Бейли, занимающимся поиском крыс в администрации. По какому из этих вариантов ни разворачивались бы события, Эду было уже всё равно, главное, он мог нормально спать. Его перестали мучить головные боли и челюсть уже не так сильно дёргалась. Он подумывал взять отпуск и отпустить эту историю. Возможно, в отпуске следует поискать другую работу, устроиться в какую-нибудь фирму или открыть своё дело, наладить личную жизнь. Впрочем, Эд воспользовался советом Робинсона и съездил к шлюхам, это была одна из лучших ночей в его жизни.
Примерно с такими мыслями он заканчивал рабочий день, как всегда выключил лампу на столе и стал надевать пальто. Чтобы убедиться в наличии ключей от квартиры, засунул руку в карман пиджака и вывалил всё содержимое на стол. Его внимание привлекла незнакомая визитка. Он вновь включил лампу и прочитал послание:
«Нам нужно срочно встретиться, чтобы обсудить планы по внутренней и внешней политике. Завтра в восемь около входа в конференц-зал вас будет ждать такси. Не выбрасывайте карточку». Дата на карте была сегодняшняя.
Сообщение застало Теллорсона врасплох, он ещё долго изучал его. А если бы он поменял пиджак, как иногда делает, и записка осталась бы в кармане? Всё это как-то неправдоподобно.
Теллорсон ходил под дождём, пытаясь хоть как-то согреть озябшие парализованные пальцы в намокших ботинках. Время бежало довольно медленно. Больше всего на свете он ненавидел именно такие моменты ожидания.
Восемь ноль-ноль. Он посмотрел на промокшую асфальтированную дорогу, никакого такси видно не было. Это какая-то злая неуместная шутка, проверка силовиков или Республиканской партии. Может, он стал участником шоу «Подстава», возобновлённого на MTV? Ему очень давно, практически никогда не оставляли записок. Теллорсона не поздравляли на день Святого Валентина, а валентинки дарили только друзья, а тут целая золотая карточка.
Неведомые силы проявляют заботу о нём. Столько внимания секретарю нового Президента США. Возможно, теперь он стал кому-то нужен и в его жизни наконец-то появится новое русло, может быть, даже неплохие связи. Впрочем, он также мог стать участником межпартийной грызни и борьбы за власть.
Больше всего на свете Теллорсон ненавидел неизвестность и зависимость от обстоятельств. Например, люди ожидают решения суда или у работника предчувствие, что его уволят. И вот наступает тот самый момент, когда работника вызывают к начальнику, глупенькая секретарша проводит его до мягкого кожаного дивана и говорит: «Ждите». Он садится и ждёт. Вот этот момент самый невыносимый. Когда от тебя ничего не зависит, когда кто-то очень важный имеет власть над твоей судьбой и ты должен криво улыбаться и думать, как бы не сболтнуть лишнего. Сотрудник начинает умолять, чтобы его не увольняли, потому что у него семья и куча кредитов. Он пытается хоть как-то повлиять на решение. Теллорсон своими глазами видел, как судьи или бюрократы равнодушно выносили решения между обедом и походом к унитазу, и поэтому он ненавидел находиться вне кабинета. Ему всегда необходимо было знать, что там происходит, и иметь влияние и власть. Во власть он пошёл именно по этой причине. Нет, совершенно не потому, что ему было дело до профсоюзов или нищего населения Америки. Просто Эд Теллорсон хотел избавиться от чувства вечной зависимости от сильных мира сего.
А сейчас всё наоборот. Секретарь президента вышел за пределы кабинета и оказался в кресле работника. Сейчас у Эда было ощущение, что невидимая рука неожиданно схватила его за ширинку и прищемила запотевшие яйца. Опять он почувствовал некогда забытое чувство зависимости и беспомощности, от которого всю жизнь пытался избавиться. «Восемь пятнадцать, теперь нужно бежать», – подумал он и направился в сторону метро. Свернув направо, Теллорсон увидел вдали два прожектора от автомобильных фар. По этой дороге очень редко кто-то проезжал.