Бабушка протянула чуть-чуть дольше. Как похоронила мужа, то почти перестала покидать кресло в своей квартире. Она и раньше подвижностью не отличалась, если куда выходила, то с другими старушками у подъезда посидеть, поупражняться в сплетнях, а потом — своя пенсия, да плюс страховка деда — наняла сиделку, которая все дела за неё делала, а сама знай себе, то сериалы смотрит, то спит иногда. И внука к себе часто звала: покормить, одежду выстирать, полюбоваться, какой он хороший у неё.
— Ты чего? — Карл ткнул друга в бок, потянул за рукав.
— Отец квартиру продал недавно, как в наследство получил, — повёл плечом.
Приятель понимающе кивнул.
— Там всё равно как-то не так было…
— Это тебе, — холодно отрезал мальчик.
На этом тему закрыли.
***
Стоило детям переступить порог квартиры Карла, как в нос Арчибальда ударил непривычный запах порядка. Такой, с лёгкой примесью свежего, свободного от никотина и спирта воздуха. Свободный, когда дышать — это не в тягость, а в удовольствие, и каждый новый вдох — это про жизнь.
Уютная небольшая прихожая с зеркалом на всю стену, вешалкой у двери и маленьким столиком для обуви в углу. Пары ботинок тянулись в ряд, так, словно их носки подогнали друг другу линейкой. И пальто на плечиках без единой пылинки.
Карл заметил замешательство своего товарища.
— Что?
Тот в ответ шикнул, невольно улыбнулся, оглядываясь.
— Тихо у тебя так, спокойно, — наконец произнёс мальчик. — Давно уже тут не был, забыл даже. Мне всегда нравилось у тебя в гостях.
— То-то же, — довольно просиял его друг. — Разувайся давай — и в душ, я тебе из своих вещей что-нибудь присмотрю, а то ну совсем нельзя так.
Гость склонил голову: тепло так вдруг стало — история повторяет себя. В Карпе его встретила Немели. Здесь — сразу же — лучший друг.
Уже под мощным потоком горячей воды мальчик выдохнул, смывая с себя всю грязь, накопившуюся за последнее время. И так хорошо было у него на душе, так спокойно. Он даже и представить себе не мог, что есть в этом мире такие места, где ему может быть по-настоящему здорово!
Стоп.
Темнота.
Зажмурившись, обхватив себя за плечи, Арчи опустился на дно кабинки.
Он не имел права так думать. Ни на секунду не смел забывать о том, ради чего вернулся.
«Тебе есть, что терять, — вспыхнули слова Немели».
Если он по-настоящему хотел обратно в Карпу, то даже на миг не мог думать о том, что этот мир, эти люди, это всё вокруг вообще хоть сколь-нибудь хорошее и достойное того, чтобы здесь остаться.
А он хотел домой. К себе, к Немели, в Синий Дом, в его комнату, где из радио звучат песни Марлен Дитрих, а в зеркалах пляшут огни костров. Хотел играться с Амади в шахматы его зверушками, кушать бургеры Тотти и обсуждать оперу с Трисом.
Он рвался туда, где его по-настоящему ждут.
От мыслей его отвлёк стук в дверь, достаточно громкий, чтобы пробиться сквозь шум воды: Карл протянул ему свою пару тёмных брюк, носки и чёрную рубашку.
— Всё в порядке, — быстро ответил Арчи.
Спустя короткое время друзья сидели на кухне и ели бутерброды.
— Как оно?
Всё ещё мокрый после душа и сытый мальчик благодарно кивнул.
— Хочешь новый альбом послушаем? Я даже пластинку не раскрывал ещё, только вчера получил.
Беззаботный Карл. На диване, склонившись над столом, он за обе щеки уплетал бутерброд с колбасой и плавленным сыром, улыбался, довольно чавкал. Иногда прерывался на глоток холодной «Колы», что-то мычал себе под нос.
Арчибальд стиснул зубы, снова отвёл взгляд.
Вот именно из-за него, из-за этого довольного собой и своей жизнью мечтателя он сейчас оказался здесь. Снова. А ещё друг, как же. Друзья не мешают быть счастливыми. Но и без него теперь не вернуться.
— Можно, — вяло ответил мальчик.
— Здорово! Идём в спальню.
С этими словами хозяин квартиры поднялся, взял опустевшую тарелку, небрежно положил её в раковину.