А в это время Хаторо из рода Моржа, потеряв коня, бился с нечистью непривычным длинным копьём. Досада рвала сердце молодого сииртя. Рядом Солнце-Царь сражается с огненным китом, а он, опытный зверобой, ничем не может помочь вождю, великодушно подарившему ему жизнь. Внезапно на глаза юноше попался оброненный кем-то щит. Тут же молнией вспыхнула хитрая и смелая мысль. Он быстро и сноровисто привязал щит к копью. Получилось что-то вроде длинного весла. Охотник прыгнул на небольшую льдину и принялся грести, направляясь прямо к киту. Едва не задохнувшись от дыма и горячего пара, он вдруг увидел перед собой чёрный блестящий бок гиганта. Хаторо ножом отрезал ремни щита и с силой всадил копьё, надеясь достать до сердца. Уже нанося удар, он ясно услышал голоса людей и плеск весел. В следующий миг волна, поднятая уходившим в глубину китом, перевернула льдину и отбросила юношу далеко от берега. Мокрая одежда потянула на дно. Он отчаянно забарахтался, и тут увидел перед собой байдару, и услышал: «Эй, держи!» Сарматский аркан полетел к нему, и сииртя крепко ухватился за кожаную петлю...
Ардагаст с тревогой замечал, как растёт над островом зловещее пламя сполоха. Он был уже готов оставить поединок с китом и поспешить навстречу Быку Севера, когда услышал сквозь туман голоса сииртя и сарматов. Взметнулся к небу огромный хвостовой плавник, солёная вода брызнула в лицо Зореславичу. Когда же пар и дым рассеялись, он увидел вместо чудовища байдары с людьми. В передней лодке, удерживая обеими руками гарпунный линь, стоял Сорак.
— Видишь, царь: от Сорака-Преследующего никто не уйдёт! — радостно кричал царевич.
— Нет, это я, росский дружинник, убил кита! — громко возразил ему из другой лодки Хаторо.
Гарпун царевича и копьё сииртя поразили добычу почти одновременно, но смертельную рану нанёс именно северянин. Это выяснилось уже потом, когда разделывали тушу.
Увидев гибель морских чудовищ, нечисть дрогнула и стала отступать к острову. А всадники на конях и оленях по-прежнему стояли друг против друга, выжидая, чьи же волхвы окажутся сильнее. И по-прежнему поднимался над святилищем чёрный столб — источник силы Паридэ-Хабта и его шайки. Неожиданная и на редкость дерзкая мысль посетила царя росов.
— Сорак! Оставь кита сииртя и плыви сюда! — крикнул он.
Взяв с собой лишь Ларишку, Ардагаст сел в байдару. Царь с царицей гребли наравне со всеми, стараясь не выделяться. Весь расчёт был на то, что чёрные шаманы, поглощённые магическим поединком, не придадут значения тому, что несколько байдар зачем-то поплыли обратно. Сначала лодки двинулись на запад: пусть враги думают, что сииртя испугались боя и убегают. Потом, описав широкую дугу, стали заходить к Мысу Идолов. Западный берег его был высоким и обрывистым, восточный, где находилось святилище, — более пологим, и оттуда нельзя было разглядеть плывущих к западу от мыса. Если смотреть обычным зрением...
В мозгу Зореславича вдруг зазвучал голос Аристея: «Понимаю твой замысел, царь. Смело, но неосмотрительно. Постараюсь прикрыть тебя и Огненную Чашу от духовного зрения Чёрного Быка». Заклятие невидимости, употреблённое шаманом-вороном, было не столь уж сильным, зато своевременным. Увидев гибель чудовищ и отступление тунгаков, Паридэ-Хабт стал искать духовным взором Чашу. Так и не заметив её, он решил, что кит успел сжечь царя росов и расплавить солнечный сосуд.
Холодный ветер нёс в лицо гребцам то снег, то дождь, то мелкие градины. В небе гремела битва. Огненные стрелы Сынов Юга летели не только в Сынов Севера, но и в старуху и её оленя. Лишь это не давало злобной богине и зверобогу снова вырваться на лёд пролива и обрушить всю мощь северной непогоды на росов и их союзников. Но всё это было нипочём Сораку, сидевшему на самом носу байдары. Хмельная радость боя переполняла его душу. Царевич готов был сразиться с чудовищами, колдунами, бесами, добывая себе честь, Солнце-Царю — славу, а их священному делу — победу.
Лицо самого царя росов было сурово и сосредоточенно. Он рисковал, отчаянно рисковал, и понимал это. С ним не было сейчас ни одного волхва, чтобы защитить маленький отряд от колдовской силы Чёрного Быка, и стоит тому заметить их... Но только он, Солнце-Царь, избранник богов, мог и должен был так рисковать в этой битве. Ибо только в его руках Огненная Чаша обращалась в оружие, способное сокрушить проклятый чёрный столб.