— Да вы садитесь на коней. Поедем верхом, потом полетим. Посмотрите наш остров. Клянусь Даждьбогом, стоит жить и умереть, чтобы сюда попасть! — сказал Властимир.
— Остров гораздо больше, чем кажется, когда глядишь от золотых ворот. На обычных конях до Дома Солнца добираться целый день, — заметил Аристей.
И копыта коней застучали по золотым плитам дороги. Тенистые леса по сторонам её скорее напоминали сад, где искусный садовник собрал деревья со всего мира. Лавр соседствовал с северным кедром, дубравы — с пальмовыми рощами. Столь же разнообразны были обитатели лесов. Северные олени шли к водопою вместе с газелями. Семейство львов дремало у останков лося. Копытные, однако, не опасались сытых хищников. Тем более никого не боялись могучие слоны, которым уступали дорогу даже нежившиеся на берегу бегемоты. В воздухе летали удивительные существа: грифоны, крылатые и рогатые львы, драконы. И даже драконы с орлиными крыльями и золотыми перьями и чешуями не выглядели здесь чудовищами, вызывая удивление, но не страх. Вслед за красавцами единорогами с золотыми гривами и витым рогом во лбу дорогу пересекал неуклюжий носорог.
Было тепло, как летом, но не жарко. Душу наполняла тихая и светлая радость — за то, что мир так прекрасен, велик и богат чудесами. Между лесами были видны ухоженные сады, недавно убранные поля. На зелёных лугах паслись стада златорогих быков и оленей, табуны крылатых коней. В пастухах нетрудно было признать степняков и горцев, в садовниках — греков, венедов, индийцев...
— Видите? — насмешливо подмигнул Абарис. — Скажите своим грекам, что в блаженной Гиперборее тоже работать надо.
— Мы тут все — воины, мудрецы — по очереди работаем на земле. Полезно для здоровья, и не только телесного. А вообще здесь каждый занимается тем, что у него лучше выходит. Пётр, например, у нас лучший рыбак, — сказал Пифагор.
Аристей помахал рукой старому лысому греку, старательно подрезавшему виноградную лозу:
— Эй, Диоген! Поехали в Дом Солнца. Помнишь, сегодня будем решать насчёт стрелы Абариса.
— Успею ещё. Пусть мой грифон после охоты отдохнёт, — ответил грек, не отрываясь от работы.
— Скажи лучше — ждёшь Анахарсиса с пастбища. Выпьете, тогда можно и на собрание, — улыбнулся Аристей.
— Он трудится усерднее многих. Похоже, стыдится тех бездельников и попрошаек, что нынче зовут себя киниками[37], — тихо сказал Пифагор.
— И напрасно. Истинные киники стремятся к простоте и бедности, а не к безделью и не идут к богачам в шуты и прихлебатели, — заметил Пётр.
Венедам всё это было не в новинку. Сам царь росов каждую весну первым начинал пахоту, если только не был в очередном походе.
— И какой лодырь придумал, что в раю всё само в рот падает! — воскликнул Ардагаст.
— Не лодырь, а несчастный раб или бедняк, не видевший в жизни ничего, кроме тяжкого труда, — мягко возразил Пётр.
— А всё-таки бывает, что и само падает. Вы, к примеру, поминаете нас блинами на Масленицу, а они — ну, то есть дух от них — сразу к нам на стол. Хорошие блины готовит твоя младшая царица, внучек, и кутью с мёдом тоже, — довольно разгладил бороду Властимир. — Ну что, поглядели на наш остров снизу? А сверху он ещё лучше. Летим!
Послушные кони поскакали быстрее, на бегу расправляя крылья, и наконец взмыли в воздух. Ардагаст, опытный наездник, держался в седле крепко, хотя в первое мгновение и перехватило дух так, что чуть не прижался к конской шее, будто испуганный мальчонка.
— Ничего, сынок, если и упадёшь, не разобьёшься. Ты ведь сейчас дух, — ободряюще заметил Зореслав.
Рядом Вышата спокойно правил крылатым конём. Волхву духовные полёты были не в диковинку. Зореслав и Вышата, отец и воспитатель, любовались тем, как хорошо владеет небесным скакуном Ардагаст, прежде не летавший. Отец царя росов был благодарен волхву, но втайне завидовал ему. Сам-то он мог приходить к своему сыну лишь призраком или незримым духом.
А внизу простиралась обширная и прекрасная страна. Она была прекрасна, как сон, но не казалась миражом, способным исчезнуть от порыва ветра. Синие озера таились в зелёной оправе лесов. Голубые ленты рек вились среди желтизны полей и зелени садов. Словно тучи по небу, брели по лугам большие стада. Будто жемчужины, разбросанные щедрым богачом, усеивали страну небольшие селения. Сверху можно было различить и белые мазанки под соломой, и рубленые избы, и дома из тёсаного камня, и вовсе невиданные строения, сложенные не то из стекла, не то из самоцветов и крытые золотом и серебром. От селения тянулись прямые мощёные дороги.
37
Киники — последователи философии Диогена и Антисфена (IV в. до н. э.). Вели простой образ жизни, отвергали рабство и роскошь.