— Это Андак и Саузард, родичи Ардагаста. Он их сюда не посылал. Они хотят раньше нас завладеть стрелой Абариса. Ой, да я ведь и не рассказала тебе, зачем мы пришли на север...
Выслушав рассказ сестры, Арванта вздохнула:
— Перя с отцом тоже воюют только за племя и за правду. А те, кому лишь бы грабить и безобразничать, идут в дружину не к ним, а к Корт-Айке.
— Кудыму и Пере придётся сражаться с родичами. Разве не знаешь, тётушка Хэсте: Зорни-отыр с дружиной — в войске Ардагаста? — сказала Ларишка.
Хэсте, до сих пор слушавшая почти безмолвно, встрепенулась:
— Мы знали лишь, что вместе с росами идут манжары... Арванта, доченька! Утром сядем в лодку и поплывём на Сылву. Если мы не остановим мужчин — добрые боги нас не простят, не простят всё племя пермяков!
— Я поеду с вами. Пусть Кудым-Медведь хоть теперь послушает старую гусиную шаманку, — решительно сказала Потось.
Сёстрам хотелось ещё о многом поговорить, но Зорни уже торопил:
— Летим обратно. Тело нельзя надолго оставлять, если ты не шаманка.
Когда Ларишка наконец вернулась в своё тело, в стане уже спали все, кроме часовых и самого Ардагаста. Царь с царицей ободряюще улыбнулись друг другу.
Когда лодка с двумя княгинями, шаманкой и несколькими дружинниками достигла устья Сылвы, на месте стана были лишь остывшие кострища. В усть-сылвенском городке знали только то, что пермяцкая рать с утра ушла вниз по Чусовой. Троим женщинам оставалось лишь отправиться вдогонку. Сердца сжимала тревога: успеют ли они настичь воителей прежде, чем те схватятся в беспощадной битве так, что не всякий бог сможет разнять?
А войско росов два дня шло лесами к Гляден-горе. Охотники-девата вели его вверх по речке Бабке, затем вниз по Муле. Наконец слева показались крутые склоны священной горы. Прилетел сокол-разведчик, оборотился молодым дружинником-нуром и доложил:
— Солнце-Царь! На горе полно ратников: и в городке, и за валом. На Каме стоят лодки с воинами.
Стало ясно: их опередили. Как узнали? А мало ли вокруг летает птиц, и разве что волхв узнает, какая из них на самом деле человек. Ардагаст окинул взглядом широкий пойменный круг. Впереди Кама, слева неширокая Мула, жмущаяся к подножию горы, справа — тёмно-зелёная стена леса. На месте защитников городка он бы непременно устроил здесь ловушку для тех, кто пойдёт снизу приступом.
— Что за воины на горе?
— В городке Чёрные Медведи и ещё какие-то, сразу видно, разбойники: и люди, и черти, и лешие. Все с конями. За валом — пешцы с копьями, в лаптях да бахилах, и на лодках такие же.
Князя с конной дружиной здесь явно не было. Где же они? Если у тебя конных немного, лучше всего спрятать их в засаде, в лесу, чтобы обрушиться на врагов, когда те спешатся и пойдут брать гору. Царь хотел послать в лес сокола, но тут заметил Шишка. Надо бы дать ему отличиться: тяготится лешак тем, что не он провёл дружину через леса, а какие-то полубесы.
— Шишок! Разведай-ка, где тут в лесу конные пермяки.
Леший наклонился к волку:
— Серячок! Нюхни, пёсик: где в лесу кони и люди?
Волк принюхался, пробежал вдоль опушки и призывно взлаял.
— Хорошо. Теперь проведи к ним незаметно... нет, не войско, а меня одного с царицей, — сказал Ардагаст и слез с коня.
Следом спешился Вишвамитра:
— Царь! Я пойду с тобой. Говорят, этот Перя силой не уступит мне.
— Это верно, — улыбнулся царь. — Только одолеть его предстоит не в бою.
— Мы с братом тоже пойдём с тобой. Поговорим с родичами, — сказал Зорни-шаман.
Пятеро двинулись пешком следом за лешим. Тот подвёл их к пермской дружине столь скрытно, что лесовики заметили пришельцев лишь в самый последний миг. Великана Перю Ардагаст узнал сразу. Кудыма же почему-то не было. Царь росов поднял руку в степном приветствии:
— Здравствуй, Перя! Помнишь ли дружинника Ардагаста? Мы с тобой бились вместе у хорезмийских озёр.
— А меня помнишь, Перя? — непринуждённо спросила Ларишка.
Огромный пермяк окинул взглядом золотую гривну Ардагаста, меч в золотых ножнах, спешился и лишь тогда приветственно поднял руку — знаю, мол, степные обычаи: не годится княжичу говорить с коня с пешим царём.
— Здравствуй, царь росов! Только я тебя с войском в нашу землю не звал. А вы, родичи, неужто тоже с войной пришли?