— Не первые мы тут идём. Этим путём Даждьбог гнал на север людей незнаемых до самого пекла, — сказал Вышата.
— Да, вы не первые, — кивнул Або. — Этот путь идёт дальше на север, до самого Белого острова. Там живут воины в железных малицах, железных шапках — как вы.
Вождь их — Светловатый Парень, так мы его зовём. Узколицый, как вы, росы. Ездит на рыжем, златорогом олене. А старейшина острова — Сэръятэт Белооленный. У него — тысяча быков-оленей с золотыми рогами. Приехал с юга Чернущий Идол на чёрном олене, угнал всех быков. Настала тогда ночь на всём севере, не восходило солнце над тундрой. Но послал Сэръятэт в погоню Светловатого Парня и Ваю-великана. Бились они с деревянными великанами, с сюдбя и подземными сииртя. Три Хромые Женщины опутали чарами Ваю, унесли в нижний мир. Но дошёл Светловатый Парень до Железного леса, там победил Чернущего Идола и привёл обратно златорогих быков, а Ваю вызволил из-под земли. И вернулось солнце на север, хоть прошло полгода. Говорят, тогда и стали они оба богами. Знаете их, мудрые шаманы с юга?
Северный шаман прищурился так, словно перед ним были совсем неопытные ученики. Первым ему ответил Вышата:
— У нас боги не на оленях ездят — на конях. На белом коне — Род-Святовит, отец богов. На чёрном — его брат Чернобог. На красном, златогривом — Даждьбог-Солнце. Род-Белбог, творец всего доброго, на небе живёт. Чернобог, всего зла творец, под землёй. А средний мир защищает от него Даждьбог... Он и златорогим оленем оборачивается.
— И мы знаем: Нуми-торум в верхнем мире, его злой брат Куль-отыр — в нижнем, а посредине — Мир-сусне-хум, Солнечный Всадник, За Людьми Смотрящий Человек, — подхватил Зорни-шаман.
— Да, за людьми смотреть — особый бог нужен. У вас, на юге, где все воевать любят. За меха воюют, за золото, за рабов. И чем больше имеют, тем больше хотят. Это у нас на севере не воюют. Род зимой от голода умирать будет — не пойдёт у другого рода пищу отбирать, не то что меха. Нет у нас ни великих воинов, ни Солнце-Царей. Есть великие охотники, что кормят род. — Тихий голос Або зазвучал сурово, осуждающе. — Все страшные духи, все великаны столько зла не сделают, сколько люди. Железные люди, люди с юга, на конях. Их остановить один Солнечный Всадник и может. Но он — бог, а вы — только люди.
«Скоро и вам понадобятся великие воины, избранники Солнца», — хотел сказать Ардагаст. Другие воители откровенно улыбались, глядя на шамана, ничего не смыслящего в войнах и подвигах. А Всеслав-дрегович с усмешкой бросил по-венедски:
— Вот тёмные-то люди на краю света живут! Небось всем племенем с полусотней дружинников не сладят, а ещё хорохорятся: мы-де лучше всех.
Зореславич сердито взглянул на юнца. Не понимает ещё: в таком походе даже со слабым союзником ссориться нельзя. Ведь пришли же печорцы к нему, вождю «железных людей», не убежали за Печору подальше от этой войны. И это после всех безобразий его же соплеменников из дружины Андака. Хорошо хоть Або по-венедски не понимает... Призывая всех к тишине, царь росов поднял руку:
— Да, мы все люди. И потому должны вместе стоять против бесов и тех, кто сам им уподобился. Воеводы и волхвы! Будем думать, как завтра сражаться. Пекельное полчище совсем близко.
— Близко, — подтвердил Волх. — К Подчерье-реке не позже нас выйдут.
Окончился военный совет. Стан росов погрузился в сон. К берегу Печоры спускались четверо волхвов: Вышата, оба манжара и Або. Следом на духовных крыльях неслышно летел Аристей. Венед на ходу переговаривался с Зорни.
— Кто же этот Ваю-великан, спутник Солнечного Всадника? Неужели тот самый Ваю, с которым мы бились у Золотой горы? — сказал Вышата.
— Бактрийские маги говорят: есть два Ваю — добрый и злой, — ответил Зорни.
— Да, и у нас одни волхвы считают Стрибога, деда ветров, добрым, другие — злым, чуть ли не самим Чернобогом.
— Ветер не добрый и не злой. Он сильный, своевольный. Летает где хочет. Лучше такого бога не вызывать. Разве мало других богов и духов? — сказал Або.
— Да, Эол, владыка ветров, и Борей — оба из рода титанов. А титаны не столько злы, сколько необузданны. Люди их помнят, но мало кому из них поклоняются, — заметил Аристей.
Лунг-отыр молчал. Больше воин, чем шаман, он был мало склонен рассуждать о божественных тайнах.
Волхвы остановились под высоким обрывом, уселись полукругом. Впервые за много дней облака разошлись, и полная луна встала над стеной сосен, проложив серебряную дорожку по тёмной воде Печоры. Ниже по течению горел костёр, стучали топоры. Коми и печорцы готовили плоты, чтобы завтра перевезти часть конников в тыл подземной орде. На это отчаянное дело вызвались Сагдев с Сораком и их дружинники. После бесславной схватки с Симургом они больше всех искали случая отличиться в походе.