А с горы уже съезжали конные росы и жемайты. Под радостные крики воинов оба царя величаво подняли руки в степном приветствии, потом по-венедски трижды крепко обнялись. Воем приветствовали друг друга серые бойцы. Витол рад был узнать от Либона, что жрица и ее дочь живы и здоровы.
Но предстояло еще настигнуть готов. Две конные рати соединились, и впереди их встал Ардагаст на своем золотисто-рыжем ферганском коне. Вот он поднял руку с Огненной Чашей, - и перед всадниками открылась дорога сквозь черно-красное пекло. Пепел летел из-под конских копыт. Трепетали на ветру два красных знамени с тамгами. Следом неслись других красные стяги: с жемайтским всадником, ятвяжским зубром, словенским белым орлом, эстийским вепрем. Красный - цвет воинов, цвет Огня и Солнца.
Тем временем дракон полз к морю, отплевываясь огнем и водой. Ни конунг, ни царевич с ведьмой сдаваться не собирались. Уйти на драккарах в море, скрыть в его глубинах свое двуглавое творение, а ночью напасть на Янтарный берег снова... Только бы успеть до рассвета! Но рассеивалась ночная тьма, гасли звезды, и все слабее становился пекельный огонь. В лесу гореть давно было нечему, а приток злой силы из преисподней все убывал. Дракон уже не пытался остановить вражеских конников - самому бы добраться до спасительного моря.
Его настигли пятеро всадников. Два великана с пылающими копьями, златоволосая амазонка, два мага - гордый князь-сенатор и своенравный воин-волхв. Вместе с ними бежали лев со львицей. Гораздо больше обычных львов, с серовато-желтой шерстью, лев - почти без гривы. Чтобы умножить волшебную силу, Вышата с Лютицей приняли облик Великого Льва изначальных времен. Ни огнем, ни водой не мог одолеть дракон воздвигнутую волхвами тонкую преграду из золотистого света. Не выдерживали больше его глаза сияния рук Ардагунды. И вот уже помчались на него два могучих копьеносца, чье оружие пылало беспощадным огнем возмездия...
Готы выбежали на берег, когда волчьеголовые ладьи уже разворачивались, отрезая драккарам путь в открытое море. К счастью для готов, они предусмотрительно не вытащили свои суда на сушу. Многие успели добраться до них вброд или вплавь. А закованные в железо всадники уже вылетели на берег и принялись нещадно рубить и колоть отставших. Ладьи ломали весла противникам, сближались бортами, и с них на драккары прыгали бойцы в серых шкурах: кто людьми, а кто волками.
Быстрее всех шел "Черный Змей". За ним двигались клином остальные драккары, и вот уже им удалось прорвать строй ладей. Бериг с пятью уцелевшими берсерками стоял на носу своего корабля. Он не жалел ни о чем, даже о неудаче. Главное, он сумел "порадовать волка и ворона", опустошив целый край. На то и избрал его Один. А победа от Берига Огнебородого еще никогда не уходила слишком далеко.
Головная ладья Лютомира тщетно пыталась настичь "Черного Змея". Не помогали даже чары Дануты: у Берига была на такой случай пара заклятий, простых, зато мощных. Вдруг лютичи заметили в море еще один драккар, быстро шедший навстречу судну конунга. Над драккаром развевалось знамя с волком, и нос был в виде волчьей головы. Тоже германцы, но враги или друзья? Лютомир издал долгий призывный вой. И такой же вой раздался в ответ с неведомого судна. Оно приближалось, и было ясно видно: у воинов на нем - волчьи головы.
Большой желтый зверь одним прыжком перелетел с ладьи на драккар конунга. Это Лютомир оборотился львом - "лютым зверем". Следом метнулась чайка и уже на драккаре превратилась в волчицу. С громовым ревом лев бросился на гребцов, круша могучими лапами кости и черепа. Путь ему преградил громадный берсерк, на ходу принявший медвежий облик. Два хищника сцепились, давили друг друга лапами, рвали бока страшными когтями. Другие готы рубили льва мечами. Но Лютомир перед превращением не снимал кольчуги, и это придало его шкуре крепость стали. А волчица-Данута мелькала серой молнией, бросаясь на нападавших и быстро уходя из-под ударов.
Воеводе пришлось бы плохо от дубин остальных берсерков, но те сгрудились на носу. Спереди стремительно приближался волчьеголовый драккар. Ломая весла, он сошелся бортами с "Черным Змеем", и на корабль конунга устремились волкоглавцы с воем и криками: "Месть за ругов!" Серые когтистые лапы сжимали мечи и копья.
Казалось, на "Черном Змее" уже не было людей - лишь две схватившиеся на смерть стаи хищников. Готы оставили весла и бросились на новых врагов, стремясь сравняться в боевом безумии с берсерками. Многие и впрямь пробуждали в себе страшный дар - и гибли яростными полузверями. С ладьи, наконец догнавшей драккар, прыгали на него - кто волком, кто человеком - лютичи. Один за другим пали четыре берсерка. Их сила и злоба не устояли перед ловкостью и неутомимостью воинов-волков. Пятого разорвал лев-Лютомир.
Прижатый к мачте, Бериг бился на мечах с вождем волкоглавцев. Два опытных бойца стоили друг друга, хотя пришелец был гораздо моложе. Неукротимый дух конунга был спокоен, рука тверда. Он надеялся победить. А если не победа, то смерть в славном бою с достойным противником. Чего еще желать избраннику Гаута Одина? Не долгой же старости и "соломенной смерти". Волкоглавец сбил рогатый шлем с головы конунга, но поскользнулся в крови, хлюпавшей под сапогами. Ударом ноги в живот Бериг свалил его, замахнулся мечом... И тут на его спину обрушился желтый гривастый зверь. Его рев был последним, что услышало телесное ухо конунга.
Наконец, все готы ушли следом за предводителем в Валгаллу. Оборотни-победители снова приняли человеческий облик. Грозный лев стал молодым вислоусым воином в кольчуге с золотым солнцем на груди. А вождь волкоглавцев - столь же молодым воителем с белокурыми волосами и кудрявой бородой. Лица обоих, отмеченные следами испытаний, были суровы, но не жестоки. Они вовсе не напоминали упившихся кровью хищников. Скорее - пахарей или рыбаков, завершивших нелегкий труд. Смело, открыто, доверчиво глядели они в глаза друг другу.
-- Кто ты, серый брат? - спросил пришелец.
- Я Лютомир из племени вильцев-лютичей, воевода тайного братства воинов-волков. Мы уже тридцать лет воюем с Беригом и его разбойничьим племенем.
- А я - Ульфгар Волчьеголовый из племени ругов, что живут на Северном пути, у Бокна-фьорда. Я - морской конунг братства ульфхедов-волкоглавцев. Бериг и его берсерки - наши давние враги. Он еще в Скандзе собирал к себе негодяев изо всех племен и не давал никому покоя набегами и разбоями. Мы давно хотели отплатить ему за то, что он сделал с нашими сородичами-ругами в устье Вислы. Я приплыл на разведку и вдруг увидел это колдовское зарево на берегу. Думал: уж не начался ли Рагнарек?
- Мы, воины Солнца, не дали его начать этому рабу Локи-Чернобога. Спасибо вам, заморские серые братья, что помогли покончить с ним.
Данута тронула мужа за плечо.
- Здесь на корме лежат тела Эрменгильды и римлянина. Я перегрызла им глотки, но нужно поскорее изрубить и сжечь трупы, покуда их нечистые души не вернулись
- Да, этот проклятый драккар нужно предать огню со всеми трупами, чтобы не появился в море еще один корабль-призрак, - поддержал ее Ульфгар.
Каллиник стоял на валу, вцепившись руками в бревна частокола, и бессильно наблюдал, как всадники и львы догоняют дракона. Ардагаст снова велел царевичу оставаться в городке. Мысль юноши отчаянно стремилась к брату, заточившему себя в теле чудовища. "Эпифан, братец, брось эту тварь, беги, пока не поздно!" "Поздно, Никос! Моего тела больше нет. Проклятые волки! О Геката, откуда у архонта Солнца столько слуг?"
Духовным взором Каллиник видел, как вонзились в тело дракона два сияющих копья: золотое, солнечное - в его огненно-красную часть, серебряное - в черную.
- Харе Кришна! Бальдр! - разнеслись торжествующие голоса индийца и гота.
И громадное двуглавое тело исчезло. Одна половина его развеялась дымом, другая - растеклась водой. Не осталось ни единой кости. Но не погибли души мага и ведьмы. Не видимые телесному взору, бежали эти двое в сторону болота. Они не спешили в пекло, огонь которого, ими же вызванный в этот мир, быстро угасал, лишь местами вырываясь из трещин в земле. Пересидеть в нечистом месте, а потом найти себе подходящие тела - и снова колдовать, интриговать, властвовать над невежественными смертными.