-- И твои мудрецы предлагают покориться судьбе и ждать гибели, будто раб побоев? - спросил старейшина.
-- Да, покориться судьбе. Но не как раб, а как воин, исполняющий долг до конца! - отчеканил центурион.
Взгляды всех устремились к царю. Таргва поднялся, расправил плечи, окинул взором вековые дубы и платаны, осененные ими боевые башни над домами сванов, склоны гор, одетые густыми лесами, увенчанные сияющими в лучах солнца белыми шлемами ледников. Прислушался к шуму быстрой Ингури. Потом взял из рук молодого дружинника полный вина рог горного тура и громко, уверенно произнес:
-- Видит Гмерти Мориге: слишком хорош этот мир. Не так он испорчен, чтобы скоро погибнуть. Озаряет его добрая Мзе-кали, богиня Солнца. Ее свет - на челе Амирани, в золотых волосах его матери Дали. Разве может этот свет быть злым? За Солнцелобого Амирани! Да будет он снова свободен!
От вина и речей царя загорелись глаза у воинов. Даже старики оживились, вспоминая былые подвиги. Аграм поднял окованный серебром рог зубра:
-- Только свободные мужи могут вернуть свободу Солнцелобому. За вас, вольные сваны!
Воспламененные его словами, воины разом поднялись. Царь смело обратился к старейшине:
-- Мабла-батоно! Если ты с нами - вынеси из врат Белого Всадника знамя Льва. Под ним мы пойдем к Эльбрусу.
Седой жрец тяжело поднялся, опираясь на резной посох.
-- Вижу я, ваша дерзость сравнялась с дерзостью самого Амирани. Значит, не мне остановить вас, а богам. Идемте же в святилище, и да постигнет вас то, чего вы заслужите у богов!
Ни на кого не глядя, вышел он из ворот царской усадьбы. Следом гурьбой вывалили сваны. Кто-то затянул боевую песню, ее подхватили. В этом стройном и суровом хоре звучала грозная готовность схватиться с кем угодно и все преодолеть на пути к победе. Молчаливо приветствовали воинов высокие башни, поднимавшиеся над каждым домом и превращавшие селение в неприступную крепость - если только оставались в нем воины.
Женщины, дети, рабы молча взирали на своих повелителей и защитников - кто с тревогой, кто с восторгом. Трое пришельцев довольно переглядывались между собой и с Исааком из Лахмульда. Поистине, гои и варвары - всего лишь большие дети!
Воины вышли на площадь, посреди которой возвышалась каменная стена с нишей, сделанной наподобие двери. В глубине ее были вмурованы в стену серебряные фигуры конного бога с копьем и двух волков. Внезапно одинокий всадник вылетел навстречу сванам, спрыгнул с коня и встал, раскинув руки, перед самым святилищем. Пришелец был молод, скромно одет. Длинными темными волосами и пронзительным взглядом больших черных глаз он напоминал Валента.
-- Стойте, храбрейшие из сванов! Вы идете к вратам светлого бога, а ведет вас воля Самаэля!
Пение разом смолкло. Именем иудейского архангела тьмы здесь называли злого брата Гмерти, вместе с ним творившего мир. Подлинное же имя создателя зла произносили лишь худшие из колдунов в самых мерзких заклятиях. А молодой пришелец продолжал:
-- Вино или чары одурманили вас? Кому вы поверили? Посланцу Лысого Нерона и злейшему колдуну из Братства Тьмы! Что доброго они могут желать вам? И что здесь делает Аграм Вишап?
Чернобородый князь выступил вперед. Голос его был подобен шипению разозленной змеи.
-- Аграм Мурацани здесь, как всюду и всегда, готовит месть вашему Братству Солнца. Вы научили Артавазда истребить наш род, разбить головы детям, отсечь руки и ноги женщинам. Мы для вас, чистых и праведных, не люди, а гады. Что ж, я благодарен вам: вы заставили меня вспомнить кровь моих предков - вольных вишапов!
-- Да, мы разоблачили перед Арташесом ваши козни. Но мы не учили зверствам его сына. Пока он изуверствовал и корчил из себя Вахагна, мы сражались с настоящими вишапами, вызванными Аргаваном. А уцелевшие Мурацани укрылись во дворце Арташеса, и ты среди них.
-- Ложь, все ложь! Ваша цель - всюду истреблять лучших, благороднейших, мудрейших. Рабы, неверные, подлые рабы! - раненым зверем вскричал Аграм.
-- Лучшие - это предатели и лазутчики вроде тебя? Или чернокнижники вроде вот этого? Не клевещите на род человеческий! - Отвернувшись от князя, пришелец обратился к предводителям сванов. - Таргва Палиани! Мабла-батоно! Разве не Братство Солнца помогло вам овладеть Диоскурией и Питиунтом? Вот его знак - монета отважного Савмака.
И он протянул царю монету с головой Гелиоса-Солнца. Сваны одобрительно закивали. А пришелец воскликнул, указав рукой на Валента:
-- Глядите, кто стоит рядом с ним!
Демон Мовшаэль, чувствуя, как пропадает его невидимость заодно с духовностью, готов был провалиться в преисподнюю - если бы не знал, что хозяин его и там достанет. Как хорошо было незримо кружить головы пирующим, еще и прикладываться к духовной сущности отличных кавказских вин! А теперь его телесным бокам могло достаться от смертных больше, чем духовным. Демона выручил хозяин, небрежно бросив:
-- Этот дух служит мне, а не я ему. Только рабы плоти подписывают всякие договоры о продаже души. Мовшаэль, слетай-ка в долину Ткварчели и принеси во двор кузнеца Важи хорошего каменного угля.
Обрадованный демон понесся прочь на нетопырьих крыльях, а Валент обратился к молодому магу:
-- Иосиф, сын мой! Тебе скоро тридцать. Не пора ли расстаться со всякими вздорными мечтателями и беглыми рабами? Я с радостью помог бы тебе...
-- Так, как Лии с Архелаем? Я теперь не только сын лиходея, но и брат шлюхи и мошенника!
-- Твои брат с сестрой почти лишены духовности. Я дал им то, что соответствует их низменной натуре. Но ты, с твоей редкой духовной силой! Ее следует развивать, а не тратить на помощь всяким "ближним" с вечно голодными брюхами и поротыми спинами.
-- Лучше быть с рабами и нищими, чем с богатыми мерзавцами, что содержат вашу колдовскую шайку! Сваны! Этот негодяй болтает вам о подвигах, а сам хочет залить Кавказ кровью ради барышей тех, кто вас считает глупыми варварами и презренными гоями.
Черные брови царя грозно нахмурились. Но тут перед ним выскочил юркий Исаак из Лахмульдда и быстро заговорил:
-- О, царь, этот отступник и бродяга хуже гоя, клянусь руинами Соломонова храма! Иосиф бар Ноэми, незаконный и неблагодарный сын нашего гостя и какой-то рыбачки с Боспора... Он презирает обычаи иудеев, ест свинину с варварами, насмехается над священными книгами, ни во что не ставит раввинов и старейшин! Смутьяны из Братства Солнца - вот его племя!
Сурово взглянув на Иосифа, Мабла произнес:
-- Как мы можем верить тебе, поносящему своего отца и отступившемуся от своего племени? И как смеешь ты преграждать нам путь в наше святилище?
-- Клянусь Солнцем, вы не войдете туда для злого дела!
Иосиф взмахнул рукой, и стена огня встала между ним и сванами. Валент тут же выставил вперед руки со всеми семью перстнями. Дивное семицветное пламя вспыхнуло и двинулось на молодого мага, изгибаясь полумесяцем и постепенно смыкаясь кольцом. Жар раскаленного железа, ядовитые пары ртути и свинца, мертвенный холод Луны попеременно терзали Иосифа, прорываясь сквозь тонкую золотистую преграду. Его одежда и волосы тлели, кашель сотрясал легкие. Шаг за шагом он отступал от святилища, пока не оказался в реке. Только тут радужное пламя погасло. Вконец измученный, молодой чародей под насмешки и брань сванов побрел прочь из селения, ведя коня в поводу.
Мабла зашел в каменное строение позади святилища и вынес оттуда знамя желтого шелка в виде шкуры зверя, с отлитыми из серебра зубастыми челюстями. Протянув его царю, жрец торжественно произнес:
-- Таргва Палиани! Я вручаю тебе самое священное знамя сванов. В нем - сила Льва и Волка, Солнца и Луны. Волк, пес Белого Всадника, так же силен и лют, как лев. Веди же, вожак, воинов-волков! Если поход ваш будет праведен, этот стяг принесет тебе победу, если нет - гибель. Ты сам выбрал этот путь, храбрейший из сванов. Не кляни же богов, если они остановят тебя, как Амирани.
Твердой рукой принял царь знамя. Под внезапно налетевшим ветром шелковый зверь взметнулся, затрепетал, блестя серебряными клыками.