Выбрать главу

На франко-бельгийской границе Брэдли сопутствовал еще более значительный успех, нежели британцам: они взяли в клещи Монс. Моторизованные подразделения трех танковых дивизий вермахта успели выскользнуть аккурат перед тем, как американская 1-я пехотная дивизия замкнула кольцо окружения, и немецкие десантники из 3-й и 6-й парашютных дивизий вновь заскрежетали зубами от злобы: эсэсовцы в очередной раз спасли свои шкуры, бросив всех остальных. Американцы захватили в плен свыше 25 000 солдат – остатки шести «нормандских» дивизий. Пока те не сдались, они были как на ладони. Артиллеристы 9-й пехотной дивизии сообщали в отчетах: «Мы выставили наши 155-мм гаубицы и били прямой наводкой по колоннам вражеских солдат, чем нанесли тяжелый ущерб и внесли свой вклад в захват 6100 пленных, в числе которых были три генерала» {33}.

Атаки бельгийского Сопротивления в Монсском «котле» стали толчком для первой волны репрессий: было убито шестьдесят мирных жителей, сожжено множество домов. Зачистку проводили не только американцы: вместе с ними плечом к плечу действовали участники национального движения Сопротивления: отряды Секретной армии, Фронта независимости Бельгии и Белой армии[7]. Пока немецкие войска, спасаясь, отступали через Бельгию за Западный вал – линию Зигфрида, – как его называли союзники, немецкое военное командование злобствовало, опасаясь массового восстания. Юные бельгийцы вливались в ряды бойцов, желая присоединиться к атакам; это повлекло за собой ужасные последствия – как в те дни, так и позднее, в декабре, когда жаждавшие возмездия немцы нанесли свой удар в Арденнах.

1 сентября в Жемель возле Рошфора в Северных Арденнах Морис Дельвенн ликовал, глядя, как немцы уходят из Бельгии. «Отступление немецкой армии все быстрее и кажется все более дезорганизованным, – писал он в дневнике. – Инженеры, пехота, флот, люфтваффе, артиллерия – все набиваются в одни и те же грузовики. Все эти люди явно только что из зоны боевых действий. Они грязные и изможденные. Больше всего их волнует лишь то, сколько километров все еще отделяет их от родины, и мы, конечно, увеличиваем это расстояние» {34}.

Два дня спустя мимо городка прошли эсэсовцы, некоторые с перебинтованными головами. «Выглядят они сурово, на людей смотрят с ненавистью» {35}. За собой они оставляли только разруху, сжигали дома, обрывали телеграфные провода и угоняли овец и скот. Фермерам в немецкоязычных восточных кантонах Арденн было приказано перебираться с семьями и скотом за линию Зигфрида и дальше в рейх. Новостей о бомбардировках союзников было достаточно, чтобы испугать их, тем не менее почти никто из них не хотел покидать свои фермы, так что они вместе со скотом прятались в лесу, пока немцы не ушли.

5 сентября подвиги юных бойцов Сопротивления озлобили отступающих немцев настолько, что те сожгли тридцать пять домов в окрестностях деревушки Банд, у дороги № 4, ведущей от Марш-ан-Фамен к Бастони. Немцы вернулись сюда в канун Рождества, в дни Арденнской операции, и тогда все было гораздо хуже. Мирных жителей приводили в ужас карательные меры, следовавшие после каждой атаки отрядов Сопротивления. 6 сентября в Бюисонвиле немецкие солдаты отомстили за нападение, которое случилось за два дня до того, и сожгли двадцать два дома, не пощадив и соседнюю деревню.

На всем пути отхода немцев и деревенские, и горожане приветствовали освободителей, размахивая бельгийскими, британскими и американскими флагами. Иногда приходилось быстро их прятать, если на главной улице появлялось очередное отступающее подразделение вермахта. В Утрехте оберст-лейтенант Фриц Фуллриде описал «взвод угрюмых местных национал-социалистов, которых эвакуировали в Германию, прочь от гнева голландцев. Много женщин и детей» {36}. Эти голландские войска СС сражались в Хехтеле, у бельгийской границы, и вышли из окружения, переплыв канал, но «почти всех раненых офицеров и бойцов, желавших сдаться, расстреляли бельгийцы – к дурной славе британских солдат [которые, очевидно, стояли рядом]». После четырех лет оккупации и голландцам, и бельгийцам было за что мстить.

Немецкий фронт в Бельгии и Голландии, казалось, был полностью дезорганизован. В тылу царила паника, вызвавшая такой хаос, что 89-й армейский корпус был вынужден написать в дневнике военных действий «о картине, недостойной немецкой армии и позорящей ее» {37}. Патрули фельдъегерей, в прямом смысле карательные группы, хватали случайно отставших солдат, вели их в Sammellager – сборный пункт – и снова отправляли в строй под присмотром офицера, обычно группами по шестьдесят человек. Неподалеку от Льежа офицеры под дулом пистолета послали на фронт примерно тысячу солдат. Тех, кого подозревали в дезертирстве, судил военный трибунал. Всех, кого признавали виновными, приговаривали к смерти или к штрафбату (так называемый «дисциплинарный батальон», но скорее карательный). Дезертиров, сдавшихся или надевших гражданскую одежду, казнили на месте.

вернуться

34

Морис Дельвенн, 1.9.44. – Jean-Michel Delvaux. La Bataille des Ardennes autour de Rochefort. 2 vols. Hubaille, 2004–2005. P. ii, 159–160.

вернуться

36

Дневник Ф. Фуллриде, 13 сен. 1944 г. – Kershaw. It Never Snows in September. P. 38.

вернуться

37

BA-MA RH24–89/10; Ludewig. P. 191.