Будет питаться чем Бог пошлет, все какая-то крыша над головой. Но главное — найти, встретить эту самую фрау Сэтерлэнд. Уж она уговорит ее, упросит, встанет перед ней на колени. Только бы встретить ее!
Теперь фрау Лотта с улыбкой вспоминала, как в ту ночь в вагоне пыталась себе представить, как выглядит эта фрау Сэтерлэнд. Как всякая знаменитость, она представлялась ей женщиной с рекламных плакатов, спасительницей рейха, высокой, статной, с сильными руками и толстыми белыми косами, перекинутыми на грудь или убранными вокруг головы по древней германской традиции. Теперь ей и самой было смешно вспоминать об этом.
В Берлине фрау Эберхарт не была с середины тридцатых годов. Перед отъездом с трудом припомнила адреса некоторых берлинских знакомых той поры, на случай, если ей придется задержаться в городе. И со страхом подумала, что они, наверное, давно уже забыли ее и не захотят принять. А может, у них в семье такое же горе, как и у нее? Куда же деваться, если они ее не примут?
Впрочем, главное — Шарите. Где это? Куда ехать? На вокзале, только сойдя с поезда, фрау Эберхарт подошла к дежурному и, смущаясь, спросила, как ей лучше добраться до клиники. Дежурный, как ей показалось, весьма подозрительно взглянул на нее.
— Там у меня знакомая работает, — пояснила фрау Лотта и испугалась, что сейчас покраснеет, как это частенько с ней случалось.
Но дежурному, как оказалось, все равно. Равнодушно поглядывая по сторонам, он в нескольких словах объяснил фрау Эберхарт дорогу. Привыкшая к тому, что в ее родном Хайме все близко, фрау Эберхарт решила не брать такси, чтобы не тратить деньги, и даже не пользоваться метро, а отправилась в Шарите пешком. Она порядком намучилась на заполненных машинами и людьми улицах столицы, едва не угодив на Вильгельмштрассе под колеса новенького черного «хорьха» с правительственными номерами. Высокий подтянутый военный в блестящем кожаном плаще сердито отчитал ее.
Наконец, уставшая, растерянная, ни маковой росинки во рту, однако твердо решившая во чтобы то ни стало идти до конца, фрау Эберхарт очутилась перед входом в старинное здание клиники Шарите в самом центре Берлина. Задержавшись на мгновение и мысленно воззвав к Деве Марии, она толкнула рукой массивные двери и вошла в холл.
Было раннее утро. В холле никого. Не зная, куда идти, фрау Эберхарт, расстегнув пальто, поднялась по мраморной лестнице на второй этаж. На лестничной площадке стояла темноволосая женщина в белом халате. Она курила сигарету, задумчиво глядя в окно на облетевшие ветви деревьев в саду.
Фрау Эберхарт подошла к ней.
— Извините, вы не скажете, — с трудом, запинаясь от волнения, произнесла она, — как мне пройти в отделение… — и вот катастрофа, она забыла, как называется это отделение, сложное слово вылетело у нее из головы.
Фрау Эберхарт покраснела, окончательно растерявшись. Женщина внимательно и серьезно смотрела на нее красивыми зеленоватыми глазами. В них фрау Лотта не заметила ни капли насмешки, которой так боялась, только сочувствие. Это ободрило смутившуюся женщину.
— Мне надо туда, где операции на голове делают, — пролепетала она. — Простите, я не помню, как называется.
— В отделение нейрохирургии? — спросила женщина мягко.
— Да, да, — обрадовалась фрау Лотта, вспомнив, что именно это слово называл однополчанин сына.
— Это по коридору прямо и направо, — произнесла женщина и сделала жест рукой, показывая направление. — Туда.
— Спасибо, спасибо вам.
Фрау Эберхарт заспешила по указанному пути. «Наверное, сестра», — подумала она о женщине, которую встретила на лестнице. Она даже не догадалась ни о чем в тот момент.
В коридорах было безлюдно. Совсем как теперь. Фрау Эберхарт свернула направо и… оказалась в тупике. Дальше дороги не было. По левой стороне она увидела дверь без таблички. Здесь? Или нет? Фрау Лотта снова ощутила растерянность. Она осторожно подергала за ручку. Дверь открылась. Яркий свет ударил в лицо. Она не помнила, как переступила порог. Какие-то люди в белых халатах с любопытством смотрели на нее. Одна из них, высокая белокурая женщина, подошла и громко спросила:
— Что вам угодно, фрау?
— Я бы хотела, вот…