— Хотелось бы верить, — голос Николаевой не выражал энтузиазма. — После всего, что произошло здесь, я поневоле начинаю верить в теории заговоров.
Селектор на столе Прокопенко мигнул индикатором, и в кабинете зазвучал голос секретарши:
— Максим Анатольевич, к вам Хантер из Службы Безопасности. Говорит, что дело не терпит отлагательств.
— Пригласите. — Чиновник щёлкнул клавишей селектора и перевёл взгляд на профессора: — Вот и ваш куратор. Полагаю, у Службы Безопасности вопросов ко мне больше, чем к вам, раз они прислали сюда своего человека. С вашего позволения, Людмила Петровна…
— Не буду вам мешать, Максим Анатольевич, — Николаева поднялась с кресла, — и жду от вас вестей. Надеюсь, они будут хорошими.
— Не сомневаюсь в этом! — Прокопенко проводил её до дверей.
Учёная дама вышла в приёмную, скользнула безразличным взглядом по пытающемуся заигрывать с секретаршей Хантеру и вышла вон. «Сейчас Рентген в полной мере даст почувствовать этой напыщенной индюшке, что такое настоящий стресс! — злорадно подумал чиновник. — Интересно, это у него часть работы или непроизвольно получается медленно выматывать из человека душу вопросами, после которых невинный младенец почувствует себя закоренелым грешником? Ничего, этой парочке научных зануд только на пользу, собьёт высокоинтеллектуальную спесь!»
— Проходите, Хантер, — Прокопенко сделал приглашающий жест и заявил секретарше: — Меня по-прежнему ни для кого нет.
Лейтенант подошёл к столу и вальяжно развалился в кресле. За прошедшее время он успел переодеться и снять накладные усы, лишь из нагрудного кармана форменной куртки выглядывали чёрные очки с огромными стёклами. А когда Левин снял с головы форменную кепи, то внезапно оказался наголо выбритым.
— Что-то случилось? — насторожился Прокопенко. — Вы эээ… сменили причёску, Хантер. У вас недомогание?
— Чего? — не понял лейтенант. — А! Это так надо! Я же на задании государственной важности!
— Вы имеете в виду, что это как-то взаимосвязано, — переспросил чиновник, — полное отсутствие волос и степень эффективности работы?
— Это профессиональные тонкости, — важно заявил тот, — настоящий Хантер должен быть лысым, это абсолютно точно. Итак, к делу! Я всё проверил, встреча прошла чисто, хвоста за вами не было. Где галстук? Я должен его осмотреть!
— Галстук? — не понял Прокопенко. — В смысле?
— Ну, галстук, который вы купили у связного! — объяснил Хантер. — Разве вы не поняли? Это же контейнер! В него вшиты дальнейшие инструкции! Я должен изучить их! Думаю, связь Ферзя с иностранной резидентурой более не вызывает сомнений, и можно подключать к нашему делу контрразведку.
— Боюсь, что не всё так просто, Хантер. — Прокопенко сделал предельно серьёзное лицо. «Ну, надо же, каков идиот! Однозначно, лейтенант Левин просто находка! И как только генерал Белов отпускает племянника одного, без присмотра?» — Дело в том, что галстук я просто купил для себя, в самом обычном магазине. Разговор же с вражеским резидентом состоялся ранее, в предыдущем павильоне. Помните, там ещё продавец такой смешной, в расклёпанной косухе с бородкой и бакенбардами?
— Что он вам передал? — насторожился лейтенант. — Там было видно плохо, витрина заставлена всяким барахлом!
— В том-то и дело, что ничего, — покачал головой Прокопенко. — Мы имеем дело с очень хитрым и опытным противником, они не оставляют против себя улик. Чтобы собрать серьёзные доказательства, необходим грамотный специалист, настоящий профессионал своего дела. Именно поэтому я и обратился к вам, Хантер. Вы блестяще подготовлены, у вас живой ум с аналитическим мышлением, и в то же время в силу своей молодости вы ещё нигде не засветились. Идеальная ситуация! Противник не будет ожидать от вас серьёзных действий и потому допустит ошибку!
— Согласен! — важно заявил лейтенант. — Я использую элемент внезапности и перевес своих личных качеств. Итак! Что хотел от вас резидент?
— Полагаю, он ещё не доверяет мне в полной мере, — нахмурился чиновник, — его интересовало, почему Ферзь перестал выходить на связь. Он потребовал подробную информацию обо всём, что касается его исчезновения. Я думаю, надо дать ему то, что он хочет, тем самым мы приобретём его доверие.
— Но это государственная тайна! — Хантер недовольно наморщил не только лоб, но и кожу на макушке, став похожим на ощипанную курицу. Маленькая голова нелепой формы, лишённая волос, никак не добавляла ему мужественности, однако, судя по лейтенанту, сие обстоятельство было ему неведомо. — Мы не можем выдать такую информацию противнику! Надо подсунуть ему дезу! Я скажу дя… генералу Белову, он организует правдоподобную историю!
— Я же говорил вам, что Ферзь действует не один, — покачал головой Прокопенко, — помните? А если резидент сможет каким-то образом проверить данные и разоблачит нас? Или, что ещё хуже, сообщник Салмацкого имеет доступ к секретным документам, а ведь наверняка так и есть! Едва наши сведения поступят в Службу Безопасности, произойдёт утечка и всё, резидент уйдёт! Скроется, и мы провалим дело! Не сможем вскрыть шпионскую сеть! Это недопустимо! Нет, пока мы не получим весомые доказательства, я никому не могу доверять в Службе Безопасности, только вам, Хантер. Любой из тех, кто служит здесь долго, может оказаться потенциальным подручным Ферзя!
Прокопенко многозначительно посмотрел на лейтенанта. Можно было не сомневаться, что тот примет правильное решение.
Заполучить себе Хантера не составило никакого труда. В первую же встречу Прокопенко рассказал ему страшную историю о том, как Салмацкий при помощи шантажа добивался от него предоставления неких секретных данных о движении финансовых потоков РАО и конфиденциальной информации о членах Совета Директоров «Ареала». Якобы Ферзь как-то организовал перебивку уникальных номеров на ёмкостях с нефтью «Тип X», уходящих в утилизацию вследствие выработки ресурса, и теперь имел возможность получить крупную партию неучтённой нефти. Но так как подписи на документах стояли прокопенковские, то, в случае отказа чиновника, Салмацкий грозил подставить его под обвинение в хищении нефти, что автоматически влекло за собой обвинение в измене Родине. Причём Ферзь прямо сказал, что действует не один, и за каждым шагом Прокопенко теперь будет следить его сообщник, который немедленно уберёт его в случае малейших сомнений. Прокопенко, как истинный патриот, не поддался на шантаж и решил помешать планам врагов России. Но, так как в руках у Салмацкого теперь находились сфабрикованные против него улики, не решился официально обращаться в Службу Безопасности. И даже не потому, что боялся очернить своё доброе имя и потерять репутацию, пусть даже на некоторое время. Нет, для него, Прокопенко, это ничто по сравнению с ущербом, который несёт страна от действий вступивших в сговор с врагом предателей. И потому, чтобы не спугнуть иностранную резидентуру, он решил обратиться к Хантеру-Левину, что в сложившейся ситуации было единственно верным решением. Честность и патриотизм лейтенанта, учитывая его происхождение, не подлежали ни малейшему сомнению, его профессионализм выпускника московской Академии ФСБ также не вызывал никаких вопросов, а его возраст делал Хантера малозаметным в глазах врагов.
Сопляк проглотил всю эту чушь мгновенно, а после того, как Прокопенко предоставил ему некоторые улики, собранные им на Ферзя, полностью уверовал в рассказанную сказку. И теперь чиновнику предстояла самая рискованная часть его плана: необходимо избавиться от Салмацкого. Наиболее подходящий способ реализовать это намерение — столкнуть их с Меркуловым. Теперь, когда у Прокопенко есть Хантер, получать информацию о планах Ферзя будет несложно. Останется лишь донести её до резидента, а там, как говорится, дело техники. После того, как Салмацкий выйдет из игры, главная опасность, нависшая над чиновником, исчезнет вместе с Ферзём. Всё, что необходимо будет сделать потом, это грамотно, небольшими порциями, скармливать лейтенанту данные о махинациях Меркулова. Резидент быстро поймёт, что раскрыт российскими спецслужбами, и его арест — лишь вопрос времени. Он далеко не дурак, и потому, во-первых, заблаговременно скроется, а во-вторых, не забудет передать Прокопенко с рук на руки своему преемнику. Всё нормализуется и потечёт, как раньше. Всего-то и забот, что следить за Хантером, дабы тот не наломал дров. Мозгов-то у сопляка, похоже, совсем мало, поговаривают, что он даже на рабочем компьютере умудряется в игрушки играть. В этом и заключается весь риск плана Прокопенко: с одной стороны, лейтенант абсолютно управляем, с другой — не сморозил бы чего от себя лично… Доберись Рентген до Ферзя или Меркулова прежде, чем задуманное чиновником воплотится в жизнь, и всё пропало. Впрочем, если сидеть и ничего не делать, кто-нибудь из соратников Прокопенко стопроцентно организует его ликвидацию. Ферзю он не нужен как лишний свидетель, а Меркулов и глазом не моргнёт, если почувствует, что Рентген заподозрил чиновника, и неважно даже, вследствие чего такое может произойти. Раз этот монстр принялся за резидента всерьёз, случиться может всё, что угодно. И надеяться на авось Прокопенко не собирался.