Березкин обессиленно упал на разворошенную кровать.
От подушки, удачно попавшую под голову пахло тонким ароматом женских духов. Кати. Только ее запах, явные признаки борьбы в номере и пара капель крови на полу - всё, что осталось на память о тонкой курносой французской шатенке. Ярость, клокотавшая в груди капитана поднялась было опять. Но крушить уже нечего.
Впервые в своей жизни он поступил не как хдаднокровный профессионал, а как горячий юнец - позволил эмоциям взять верх. Как только Алексей понял, что Катрин действительно похитили, увидел кровь, возможно принадлежащую ей, все благоразумие покинуло напрочь. В бешенстве он раскидывал вещи, переворачивая все кругом и круша. Мысли о том, что признания девушки - страшная правда и ее похищение - то, что нужно для начала розыскных операций, бесило.
На совещании ему не верили!
Смотрели как на идиота и советовали попроситься в отпуск. Даже самый лояльный из коллег - начальник местного полицейского управления Пьер - и тот похлопал товарища по плечу и попросил не горячиться.
И вот теперь сомнений не оставалось. Куча доказательств. Вернее, она бы была, если бы Алексей не уничтожил улики. Глубокое протяжное "Бляяяяя" нарушило хрупкую тишину номера.
Алексей набрал номер Пьера. Только он, возможно, и поверит ему, поможет.
Длинные гудки резали надежду с каждой секундой на части. Написал сообщение на почту, продублировал в Москву своему непосредственному. Все на автомате. Сам же только и делал, как пытался понять - что такое Арена. И как найти Катрин. О том, что с ней сделал американец и что ее уже нет в живых, старался не думать.
В звенящей тишине отчетливо раздались щелчки открывающегося замка. Хотя капитан, успокоившись, запер дверь своим ключом. Звуки и тихое шипение - последнее, что запомнил он в тот день.
Очнулся уже совершенно в другом месте. Готова нещадно болела, а во рту вязяло от сухости. Открыл глаза. Вокруг темнота и холод. Тело закоченело. Мозг находился в полудреме, но приглушенный женский плач различил.
- Эй, есть тут кто? - прохрипел он. В горле тут же запершило и накатил удушающий кашель. Хорошей херовиной его вырубили. Даже сейчас и вспомнить не может, чем это.
Когда глаза привыкли к темноте и капитан мог различить предметы вокруг, заскрежетала металлическая, судя по звуку, дверь, а свет из-за нее ослепил.
- Вставай, товарищ, и на выход - приказал тот же голос с акцентом, что и в сообщении, но уже на узнаваемо американском.
Одним броском Алексей оказался возле говорившего, вцепился в горло.