— Нам нужно поймать её, — напомнил мне Джейс.
— О, — я несколько раз моргнула, чтобы прояснить зрение, но комната не переставала кружиться. — Пошли.
Мы побежали за Вертиго так быстро, как только могли, по дороге несколько раз врезаясь в стены. Хорошо, что ангелы такие выносливые.
Мы догнали её в вестибюле музея. Вертиго стреляла по охранникам, по окнам, по всему подряд, и при этом дико кричала.
— Она неуправляема, — сказал мне Джейс. Он нахмурил брови, словно боролся за каждую миллисекунду концентрации. — Мы должны остановить её.
— Я знаю, — вздохнула я.
Может, Вертиго и не заслуживала быть рабыней Фариса, но и эти охранники не заслуживали того, чтобы быть убитыми её дикой стрельбой.
— Подожди, Вертиго! — закричала я. — Перестань!
Я была удивлена, когда она перестала: и бежать, и стрелять. Возможно, мне следовало воспринять это как предупреждение о том, что должно произойти, но у меня слишком кружилась голова, чтобы думать так далеко вперед.
Вертиго резко повернулась ко мне лицом.
— Нет, это ты перестань, Леда Пандора.
А потом головокружение ударило по мне так, будто я влетела в твёрдую стену. И я поняла, что моё прежнее головокружение было всего лишь пробой, крошечным образчиком того, на что на самом деле способны её силы. Это намного хуже.
Я почувствовала, как мой разум рассыпался на мелкие кусочки, и эти кусочки разлетелись головокружительными волнами. Мысли хлынули из моего разума, расфокусированные и неконтролируемые. Я пыталась дотянуться до них, пыталась удержать их, но не смогла. Я просто не могла.
Я не могла сосредоточиться. Я не могла стоять. Я едва могла дышать.
Мой разум продолжал скакать, перескакивая с одной мысли на другую, от одного ощущения к другому. Каждый раз, когда я пыталась сосредоточиться, весь мир переворачивался с ног на голову, увлекая меня в пропасть.
Каждая мелочь отвлекала меня.
Дождевая вода, медленно капающая с крыши. Резкий хлопок, с которым каждая капля перетекала через край. Шлепок, когда она разбивалась о бетонный тротуар снаружи.
Прохладный, влажный ночной воздух, проникающий через окно и обдувающий мою щёку.
Свист леденящего зимнего ветра в моих ушах.
Запах древесного угля и медленно готовящегося мяса. Кто-то неподалеку жарил хот-доги. В животе у меня заурчало от голода. Когда я ела в последний раз?
Вспышка красного! На окне, хлопая на ветру, висела яркая занавеска.
Аромат цитрусовых.
— Ты ел апельсины на обед, Джейс? — я усмехнулась.
Он не ответил. Почему он не ответил?
Ох, он лежал на полу лицом вниз. Я потянулась к его шее. Но почему? Зачем мне это делать?
— Чтобы пощупать пульс, — пробормотала я себе под нос.
Я нашла пульс. Джейс жив. Он просто не шевелился. Я не могла вспомнить, почему он не шевелился.
— Вер-ти-го! — процедила я.
Мне надо остановить Вертиго. Но головокружение не прекращалось. Почему, ну почему, оно не могло прекратиться?
Это Вертиго делала со мной. Но когда я попыталась сфокусироваться на ней, моё зрение затуманилось. Головокружение поглотило меня. Я споткнулась. Мои колени коснулись земли, затем мои руки. Следующей была моя голова.
— Больше никто и никогда не причинит мне боли, — заявила Вертиго, стоя надо мной. — Даже ты, Леда Пандора.
Глава 4
Разделяй и властвуй
Я с трудом поднялась на ноги, борясь с собственным телом. С собственным разумом. Они предавали меня. Каждый удар моего сердца был подобен удару молота, который сбивал меня с ног.
Медленно, с головокружением, я приближалась к Вертиго. Мои глаза не работали. Я была совершенно слепа, но остальные мои чувства ещё еле как работали. Пока что.
Я слышала Вертиго. Влажный хрип её затруднённого дыхания. Шуршание её слишком большого комбинезона. Скрип её обуви по гладким, отполированным плиткам.
Я чувствовала её запах. Химический запах впитался в комбинезон, который она украла. И вонь старого, засохшего пота.
Я также чувствовала опасения Джейса. Они нахлынули на меня, дикие и неконтролируемые, смешиваясь с моими собственными мыслями и беспокойствами.
Его переживания об отце занимали первое место в его сознании. Боги согласились выделить единственную дозу чистого, неразбавленного Нектара для давно ожидаемого повышения Ксеркса Файрсвифта. Я использовала своё влияние на совет, чтобы отменить испытания архангелов, что стоило мне немалого политического капитала. Теперь я в долгу почти перед каждым богом из совета. Я содрогнулась, представив, что они потребуют от меня, когда, наконец, придут за ответной услугой.