Реник разложил перед барменом фотографии девушки.
— Это она, — кивнул тот. — Я уверен, это она.
— Когда она пришла в бар? — спросил Реник, многозначительно взглянув на меня.
В начале десятого. Она огляделась, словно кого-то искала, затем спросила меня, есть ли тут другой бар. Я ответил, что нет, и показал ей, где находится ресторан. Она заглянула туда, а затем направилась к выходу. Тот мужчина сидел за стойкой. Он уже успел нагрузиться. Мужчина схватил ее за руку, когда она проходила мимо. Девушке удалось вырваться, и она выскочила на улицу. Мужчина последовал за ней.
— Что произошло потом?
— Минут через десять в бар вошел какой-то парень и сказал, что на автомобильной стоянке лежит человек. Я пошел туда и нашел этого пьяницу. Ему разбили голову, поэтому я вызвал полицию.
— Кто-нибудь уезжал со стоянки перед тем, как вы его нашли?
— После ухода девушки уехали две машины. Одна из них — спортивная модель с мощным двигателем. Ее легко отличить по звуку.
— А вторая?
— Обычная машина.
— Получается, что девушка вела себя так, будто рассчитывала встретить кого-то из друзей, а затем, не найдя их, ушла.
— Совершенно верно.
— Как она была одета?
Бармен достаточно точно описал наряд Одетт, а сержант Хэммонд занес его показания в протокол.
— Полагаю, надо навестить потерпевшего, — сказал Реник после ухода бармена. — Как его зовут, сержант?
— Уолтер Керби.
Мы поехали в больницу. Керби лежал в постели с повязкой на голове. Он сразу признал, что в субботу вечером крепко выпил.
— Я увидел эту красотку и принял ее за шлюху. Приличные девушки не ходят в такие заведения. Она вела себя как недотрога, но я решил, что она просто набивает цену, и пошел за ней на автомобильную стоянку. Наверное, я ошибся. Я снова пристал к ней, но девушке это не понравилось. А потом из темноты возник какой-то мужик и стукнул меня по голове. Больше я ничего не помню.
— Не могли бы вы описать его? — спросил Реник.
Стоя с другой стороны кровати, я боялся, как бы Керби не услышал ударов моего сердца.
— Высокий, широкоплечий. Я его не узнаю. Лица я не видел. На стоянке было темно, и он не терял времени даром. Я не успел разглядеть его.
— Почему она приехала в «Пиратскую хижину»? — рассуждал вслух Реник, когда мы возвращались в прокуратуру. — Она же собралась с подругой в кино. Договорилась встретиться с ней в девять вечера, а в начале десятого появилась в этой кабинке. Что заставило ее поехать совсем в другое место?
— Может, ей позвонили? — предположил я.
— Да, возможно, ты и прав. Тогда получается, что ее похитили из «Пиратской хижины». Пожалуй, надо проверить этого Керби. Вдруг он связан с похитителями, хотя мне в это не верится. Я попрошу О’Рейли узнать, не звонили ли девушке перед тем, как она ушла из дому.
Нужная информация поступила к Ренику в пять часов. Он вошел в мой кабинет и сел на стол.
— Без четверти девять, перед тем как девушка ушла в кино, ей позвонил Джерри Уильямс, ее приятель, — сообщил он. — Я навел о нем справки. Он учится в медицинском колледже. Изредка встречается с Одетт. Они вращаются в одном кругу. Улик против него нет. Я переговорил с Мидоусом. Он против допроса Уильямса. Будем ждать.
— Ты хочешь, чтобы я остался на вечер?
Реник покачал головой:
— Если ты мне понадобишься, я всегда найду тебя дома.
— Сегодня вечером я хочу встретиться с одним приятелем, — ответил я. — И могу вернуться поздно.
— Хорошо, Гарри. Конечно, поезжай, куда тебе надо. Скажи только, где тебя искать, если возникнет такая необходимость.
Я заранее подготовился к этому вопросу.
— В ресторане казино. Я уеду оттуда около часа ночи. После двух я буду дома.
Когда Реник ушел, я позвонил Нине.
— Сегодня я задержусь. То дело, о котором я тебе говорил, идет полным ходом. Я приеду не раньше двух часов ночи.
Остаток вечера я провел в пляжной кабинке.
Глава 7
В половине первого ночи я вышел из кабинки и поехал к автовокзалу. Оставив «паккард» на стоянке, я подошел к окошку справочного бюро и спросил девушку, приземлился ли самолет из Лос-Анджелеса. Она ответила утвердительно, сказав, что автобус из аэропорта должен прибыть в пять минут второго.
По телефону-автомату я позвонил в полицейское управление. Сержант Хэммонд доложил, что Реник ушел домой.
Я набрал номер Марло.
В письме, продиктованном мною Одетт и переданном с помощью Реи ее отцу, говорилось, что после полуночи он должен ждать у телефона, чтобы получить последние инструкции.
Марло снял трубку после первого звонка.
— Ты знаешь, кто говорит, — начал я. — Деньги готовы?
— Да.
— Слушай внимательно. Выйдешь из дома в два часа. За тобой будут следить. Сядешь в «роллс» и поедешь по шоссе вдоль Восточного берега. По пути увидишь мигающий фонарь. Не останавливайся. Проезжая мимо фонаря, выбрось сумку с деньгами в окно и продолжай движение. Поедешь на стоянку в бухте Одиночества. Там найдешь машину дочери. Если деньги не меченые и ты не выкинешь какой-нибудь фортель, твоя дочь придет. Жди ее до трех часов. Если она не появится, поезжай домой. Мы приведем ее туда. Ясно?
— Я все понял, — голос Марло даже не дрогнул.
— Вот так-то. В «роллсе» поедешь один. С того момента, как ты выйдешь из дома, за тобой будут следить, О дочери не волнуйся. Пока игра честная, с ней ничего не случится.
— Я понимаю.
Если он и волновался, то ничем не выдал себя.
Я положил трубку, вышел из здания автовокзала, сел за руль «паккарда», закурил.
Меня била нервная дрожь. Если бы не две магнитофонные кассеты, которые могли защитить меня перед законом, я бы не решился довести до конца эту аферу. Но пленки, надежно запертые в банковском сейфе, оберегали меня от беды, а пятьдесят тысяч долларов, почти приплывшие мне в руки, помогли собраться с духом.
Я даже уверил себя, что все неожиданности остались позади. Рея правильно предсказала реакцию ее мужа. И мне казалось маловероятным, что он обратится в полицию после возвращения дочери.
Полиция, разумеется, поинтересуется у Одетт, где и когда она помяла машину. Но у Марло хватит влияния, чтобы быстренько замять дело.
Я оглядел автовокзал. Несколько человек ждали автобуса. Никто не обращал на меня никакого внимания.
В самом начале второго на шоссе показались фары приближающегося автобуса. Он остановился у здания автовокзала. В салоне сидело человек двадцать.
Пассажиры начали выходить из автобуса. Тут я заметил Одетт, все в том же дешевом бело-синем платье, рыжем парике и солнцезащитных очках. Отойдя от автобуса, она огляделась по сторонам. Похоже, она тоже нервничала.
Я вылез из «паккарда» и направился к ней.
Вокруг сновали люди, кто-то ловил такси, другие обнимались с встречающими.
Одетт увидела меня и пошла навстречу.
— Привет, — сказал я. — Машина…
Тяжелая рука легла мне на плечо. Такая рука могла принадлежать только фараону. На мгновение я окаменел. Затем обернулся с гулко бьющимся сердцем.
Широкоплечий, высокий мужчина лет пятидесяти улыбался во весь рот.
— Гарри! Как поживаешь? Каково тебе на свободе?
Я сразу узнал его. Тим Коули, корреспондент «Пасифик геральди», первоклассный журналист, довольно часто бывавший в Палм-Сити. До тюрьмы я регулярно играл с ним в гольф.
Костлявые пальцы панического страха сдавили мне горло.
Я потряс его руку, шлепнул по плечу, отчаянно пытаясь сохранить самообладание.
Одетт молча стояла рядом.
— О… Тим! — выдавил я из себя.
— Я только что приехал. Ну, как ты?
— Неплохо. Рад тебя видеть.
Его острый взгляд скользнул по Одетт.
— Эй… у тебя очаровательная спутница. Представь меня, этакий ты невежа.
— Это Энн Харкаут, — ответил я. — Энн, познакомься с Тимом Коули. Он — знаменитый репортер.