— Смешно, — сдавленным шёпотом ответила Наташа. — Потом их же всех надо будет кормить! На ресторан денег нет. Старики — сердечники. Кто будет всё таскать и готовить?! Ты?!
— Что ж делать, если так вышло. Придётся таскать…
Наташа вскочила и убежала вслед за родителями.
Из соседней комнаты донёсся невнятный, но нервный разговор.
Потом все трое вышли из комнаты. Папа сел к столу, стиснув зубы. Мама беззвучно плакала, стараясь спрятать слёзы под рукой. Наташа измученно вздохнула.
— Ну, вот и хорошо, вот и ладенько, — голосом начинающего пионервожатого сказал Гуля. — Теперь все довольны и счастливы…
Дальнейший ход событий лучше всего было бы передать с помощью свадебного фоторепортажа. На одной фотографии Гуля в ЗАГС'е. На другой — тащит огромные столовские кастрюли с салатом. Банки, склянки, вёдра меняются в его руках вместе с фотографиями. Гремит свадебный марш Мендельсона. Иногда фотограф укрупняет лицо Гули, и тогда становится явным тайное, незаметное издалека — Гулина обречённая покорность. С такими лицами доисторические рабы строили доисторические пирамиды. Потом мы слышим разудалое: «Горько! Горько!» и видим сей волнительный момент, запечатлённый фотографом весьма подробно. Актёрских данных у Гули никаких, паника на его лице видна даже с общего плана, он обнимает Наташу негнущимися руками и прячет губы куда-то в область Наташиного затылка. Рядом с ним в момент поцелуя почему-то оказывается маленький мальчик — лицом и выражением глаз вылитый Амур. Он, раскрыв рот, наблюдает за процедурой, потом его славный голос с южным — очевидно древнеримским — акцентом произносит:
— Послушай, ты что, целоваться не умеешь?!
Заканчивают фоторепортаж Екатерина Ильинична и Павел Григорьевич. Они в обнимку сидят за столом и, улыбаясь, плачут — естественно, от счастья.
Потом Павел Григорьевич встаёт, берёт микрофон — разве на такой свадьбе обойтись без микрофона — и его голос, усиленный динамиками, летит над залом районной столовой, где проходит торжество.
— Дорогие дети! — говорит Павел Григорьевич. — Разрешите вручить вам последний свадебный подарок от нас с мамой. Путёвки в Ялтинский дом отдыха «Ореанда» и билеты на самолёт, через… — он посмотрел на часы, — через два часа вылетающий в Симферополь! Счастливого пути вам, и пусть месяц на сказочном черноморском берегу действительно покажется вам полным мёда и… и других вкусных вещей! — закончил он под доброжелательный хохот гостей.
— Мы так не договаривались! — нервно прошептал Гуля.
— Я не знала. Честное слово! — прошептала Наташа. — Спокойно, люди смотрят!..
— Надо же что-то делать?!
— Уедем в аэропорт, а там сдадим билеты.
— В фате?
— А что, в фате нельзя сдавать билеты?
— Почему, в фате всё можно сдавать: и макулатуру, и бутылки! Было бы желание!
— Тихо, что же теперь делать?..
— Про-во-жать!!! Про-во-жать!!! Провожать!!! — начали скандировать гости. — В аэро- порт!!! В аэ-ро-порт!!!
Первой догадалась, что сдать билеты не удастся, Наташа. Она искоса взглянула на Гулю — и увидела процесс зарождения той же мысли в голове Генерального Конструктора.
Это уже было похоже на семейную жизнь!
Кортеж автомобилей подкатил к зданию аэропорта. Наташа и Гуля с огромными букетами цветов проследовали к выходу на посадку в сопровождении толпы гостей и родственников. Кто-то открывал на бегу шампанское, кто-то вынимал из портфеля фужеры. Наташа была в фате — и это сразу привлекло внимание, аэровокзал оживлённо зашумел, Гулю с Наташей пропустили без очереди…
Они сидели в самолёте. Работали двигатели. Замелькала и встала на дыбы земля в иллюминаторе.
— Боже мой, как я устала! — мечтательно сказала Наташа, положила голову Гуле на плечо, устроилась поудобней и мгновенно уснула.
Гуля смутился. Ворох золотистых волос обрушился на его лицо, как стог пушистого дурманящего сена. Гуля заёрзал, попытался высвободиться — насколько возможно. Наташа что-то неразборчивое замычала во сне и ещё теснее прижалась к плечу, заменяющему подушку. Гуля утих. Потом осторожно поправил фату и повернул плечо так, чтобы на нём было удобнее лежать. Наташа почувствовала это во сне и улыбнулась.
Самолёт таранил белые облака.
Белая, как облако, фата сбилась с Наташиной головы на ухо. Подошла бортпроводница, осторожно накрыла Наташу фатой — словно одеялом.
— Спасибо, — прошептал Гуля.
— Пожалуйста! — прошептала бортпроводница. Она была молода и ещё умела радоваться чужому счастью. В том, что замужество — счастье, она ещё пока не сомневалась…