— Я встаю, — тихо объяснил Гуля. — Он может в любую минуту приехать. Будет неудобно, если он застанет нас в одной постели.
— Господи! — вздохнула Наташа. — Ну откуда в такую рань самолёты?!
— Мало ли что! — сказал Гуля. Захватил рубашку и джинсы и ушёл в ванную.
В ванной был необыкновенно аккуратен, и на этот раз не перепутал зубную пасту с пеной для бритья…
Они мрачно сидели на креслах, гипнотизируя входную дверь. Дверь была светло-жёлтая, облицованная дубовой фанерой.
Кресла стояли симметрично: одно в левом углу, другое — в правом. Свободное пространство между ними занимал журнальный столик.
За дверью раздавались шаги. Кто-то приближался, останавливался, шёл дальше. Это повторялось относительно часто — коридор оказался оживлённой транспортной артерией — и каждый раз Гуля и Наташа с напряжённым вниманием прислушивались. Шаги стихали, унося с собой напряжение — до следующего шороха коридорной дорожки.
В дверь постучали. Гуля дёрнулся и замер. Неожиданно сорвавшимся голосом пискнул:
— Войдите!..
Вошла горничная. Извинилась и тут же вышла.
Потом дверь без стука отворилась и в комнату вошёл красивый молодой человек баскетбольного роста.
— Здравствуйте, — нерешительно сказал молодой человек баскетбольного роста и остановился посреди комнаты.
Гуля медленно стал подниматься с кресла, отчего-то боясь шевельнуть головой, словно на ней стояла хрустальная ваза.
Молодой человек трагически глядел на Наташу.
Гуля замялся и от наступившей неловкости закашлялся. Кашлял долго, округлив перепуганные глаза.
Молодой человек глядел на него, явно испытывая непередаваемую муку. Скрестил руки на груди, отчего сразу стал похож на настоящего покойника, и мрачно спросил:
— Где… Даша???
— К-какая Д-даша, — заикаясь, спросил Гуля.
— Даша. Куда вы её подевали? — твёрдо сказал молодой человек с шаляпинскими интонациями в голосе.
— Нас вчера тут поселили, — сказал Гуля. — Никакой Даши тут не было. Честное слово! Вот, смотрите сами…
Молодой человек осмотрелся.
— Уехала, — сказал он. — Не сказав последнее прости.
Он замолчал, напряжённо думая о своём — точно забыл о существовании и Гули, и Наташи, и Чёрного моря. Наконец поднял глаза: сначала на Наташу, потом на Гулю.
— Никогда не доверяйте женщинам, — сказал Гуле, и вековечная мудрость колокольным звоном отдалась в его голосе.
Повернулся и, не сказав ни слова, вышел.
Дверь за ним закрыться не успела. Мужчина средних лет, необыкновенно похожий на знаменитого актёра Льва Дурова, спиной вперёд вошёл в комнату, держа в руках две огромные авоськи с фруктами. Авоськи он опустил на пол, вытер со лба пот и громко произнёс:
— Уф!.. — после чего глазами, полными неразбавленного счастья, оглядел окружающих.
— Это он, — тихо сказала Наташа, и Гуля вторично онемел. Настолько в воображении Гули Голосова романтический Наташин порыв не вязался с внешностью вошедшего человека.
— Знакомьтесь! — сказала Наташа. — Георгий Георгиевич Голосов — мой муж! Игорь Петрович Лебешев — мой… — она слегка замялась, потом, решительно тряхнув головой, закончила. — Мой тайный возлюбленный!
Игорь Петрович тщательно вытер руки, подошёл к Гуле и очень вежливо сказал:
— Здравствуйте!
Гуля пожал протянутую ему руку так, словно она была обмотана колючей проволокой, и не менее вежливо ответил:
— Здравствуйте.
Игорь Петрович тем временем повернулся к Наташе, улыбнулся и приготовился её поцеловать — чисто символически, вместо рукопожатия.
— Как доехали?! — неожиданно громко сказал Гуля.
— Спасибо, хорошо! — ответил Игорь Петрович и снова сложил губы бантиком.
— Фрукты из Москвы?
— Местные, — торопливо сказал Игорь Петрович. — Дёшево продавали. — И чмокнул Наташу в лоб.
Гуля поморщился и отвернулся.
— Ну, вот я и здесь! — весело сказал Игорь Петрович. — Что будем делать?! Георгий Георгиевич, я должен поблагодарить вас за мужественный поступок, благодаря которому разрешились наши ужасные проблемы! Вы благородный человек — я восхищён вами! Спасибо ещё раз! План у меня такой! Я привёз путёвку в этот же санаторий! Сейчас получу одноместный номер, в него вселяется Георгий Георгиевич, я вселяюсь сюда, и жизнь становится прекрасной и удивительной!
— Для тебя… — тихо сказала Наташа.
— Что? — спросил Игорь Петрович, словно не расслышав.
— Жизнь станет прекрасной и удивительной для тебя, — тихо повторила Наташа. — А для нас всех наступит очередное унижение…