— Откуда я знаю! — раздражённо ответил Александрас.
— Нужно куда-нибудь идти! — сказала Эляна.
— Куда?
— Вперёд! Должны же здесь жить люди! Мы же не в Сибири, в конце концов.
— Конечно, мы не в Сибири, — сказал Александрас. — Пятьдесят километров для нас — не расстояние. Ты пройдёшь пятьдесят километров пешком в двадцатиградусный мороз? В машине по крайней мере нет ветра.
— Чёрт побери, но что-то же надо делать? Мне холодно!!!
— Побегай, — сказал Александрас.
Эляна возмущённо на него посмотрела, потом поняла, что он не шутит, и принялась бегать взад-вперёд по дороге. Быстро устала.
— Всё равно холодно… — прошептала она, задыхаясь. — Я больше не могу.
— Давай бегать вместе, — сказал Александрас, взял её под руку и потащил по дороге. Эляна споткнулась, упала и заплакала.
— С ума сошёл, — сказала она сквозь слёзы. — Я тебе не мешок с капустой!
— Но что же делать, — мягко сказал Александрас. — Надо же как-то согреться.
— Придумай что-нибудь! Ты мужчина!
Фары уже еле-еле светились.
— Не плачь на морозе, — тихо сказал Александрас. — Лицо обморозишь…
— Но почему никто не едет! — крикнула Эляна. — Они что, все с ума посходили?! Мы же замёрзнем!
— Ты походи, — мягко сказал Александрас. — Не можешь бегать — походи, только энергично!
Эляна пошла по дороге, истерично размахивая руками.
— Господи! — вдруг сказала она. — У меня же есть спички!!! Надо развести костёр!
И они бросились ломать кустарник. Кустарник был оледенелый, жёсткий, он не хотел ломаться, они разодрали перчатки, исцарапали в кровь руки. Отчаяние придавало им силы. Наконец, небольшая охапка веток оказалась сложенной на обочине для костра. Это были молодые побеги акации, которые не горят даже в хорошем, жарком костре. Откуда об этом было знать Александрасу и Эляне — они и печь-то никогда не растапливали, избалованные дети современной цивилизации…
Спички догорали одна за другой, ветки не воспламенялись.
— Надо что-нибудь подложить, бумагу какую-нибудь! — сказала Эляна.
— Где я тебе возьму бумагу? Справку-счёт — и ту забыли!
— Боже мой, боже мой… Неужели у нас нет никакой бумаги… — лихорадочно размышляя, пробормотала Эляна. — У нас же есть паспорта!!!
— Документы… — испуганно возразил Александрас.
— С ума сошёл! — сказала Эляна. — Ещё два часа на этом морозе, и нам не нужны будут никакие документы!
— Подожди, — сказал Александрас и сорвал с шеи шарф. — Давай подожжём шарф, он шерстяной, должен хорошо гореть.
Но шарф не загорелся. Он немного потлел, потом нитки стали плавиться.
— Подарок тёти Морты! — язвительно сказал Александрас. — Между прочим, утверждала, что шерсть!
Эляна тем временем уже вырывала листочки из паспорта. Скомкала несколько из них, сунула в костёр, стала чиркать спичками. Спички ломались — одна за другой, окоченевшие руки плохо справлялись с этой работой.
— Поосторожнее, — тихо сказал Александрас. — Спичек больше нет.
Эляна испуганно на него посмотрела и открыла коробок. В коробке оставалось спичек двенадцать, не больше. Эляна осторожно вынула одну из них и протянула Александрасу.
Листочки из паспорта весело вспыхнули и так же весело догорели, не произведя на ветки акации никакого впечатления. Только растаяла блестящая ледяная корка, капли воды шипя падали в огонь.
— Надо много! — сказала Эляна. — Давай твой!
И стала лихорадочно потрошить оба паспорта.
— Подожди, — сказал Александрас. — Не надо… Жечь фотографии…
Эляна торопливо выдернула из красных корочек фотографии и протянула Александрасу…
На этот раз огонь горел чуть дольше, они прикрывали его руками от ветра, он угасал медленно и неотвратимо, как надежда.
— Идиоты! — вдруг воскликнул Александрас. — У нас же есть бензин! Бензин!!!
Он побежал к бензобаку, отогрел дыханием негнущиеся пальцы, отвернул крышку, стащил с шеи шарф и стал его запихивать в заливное отверстие. Запихнул до половины, вытащил, с удивлением обнюхал.
— Что? — с надеждой спросила Эляна.
— Сухой, — недоумённо сказал Александрас.
— Наверно там какая-нибудь сетка, — сказала Эляна. — Чтоб бензин не воровали… — И снова заплакала.
Они сидели на заднем сидении автомобиля, тесно обнявшись. Александрас прикрыл спину Эляны полой своего пальто, её руки спрятал под мышкой и крепко обнимал — согревая — обеими руками.
Так, вдвоём, было немного теплее, они согревали друг друга нежностью, дыханием и поцелуями.