— … Я уберу, — сказал потом Кай, — где у тебя тряпочка?
— Думаешь, у меня есть тряпочка, — засмеялся сквозь слёзы Син. — Я белоручка. На кухне есть какие-то губки. Для посуды. Прости, я просто встать не могу, у меня ноги не идут. А ты ещё чаю поставь, ладно?
Кай включил свет в кухне. Кухня была красивая: стол и стулья — лёгкие, белые, на столе тарелки на кружевных салфетках; шкафчики тоже белые, дверцы из стекла с серебряной резьбой; и белая и серебристая посуда; и чайник, и холодильник, и тостер, и плита — белоснежные, крутые, немецкие. Какие тут губки — тут никто не жил, не готовил никогда; да, Син уничтожил квартиру по максимуму. Кай завернул за холодильник к раковине и оцепенел, будто его укусила пёстрая змея и яд подействовал мгновенно. Стена между холодильником и раковиной осталась старой: коричнево-бежевые обои проступали между картинками, распечатанными на чёрно-белом принтере, на листах формата А4; какие-то уже пожелтели, вы горел и, скотч посерел. Много-много фотографий — маяков…
Маяк, радиостанция «Туман», откуда начался путь. Когда город строили, этот маяк там уже был — и уже был старым. Именно по нему нашли хорошее место для города — о, как давно это случилось; Кай любил историю, Венера любила книги, поэтому они знали про маяк. Маяк остался от какого-то прежнего города, названия которого не найти, а теперь их город гибнет, зарастает, гаснет, люди уходят, а маяк остаётся, и, быть может, здесь через тысячу лет построят ещё один новый город. В сильный шторм, когда волны разбивались прямо о стекло студии, они в эфире ловили странные сигналы азбукой Морзе — рваные слова; словно с кораблей, которых уже нет; отразились от чего-то зеркального в космосе. А ещё есть Тёмная Башня, в которой соединяются все миры; можно найти её и посмотреть, на каком ты этаже, и что-нибудь исправить, как починить кран, — если твой мир сломался и движется в никуда. Правда, при условии, что ты чист душой и умеешь стрелять не рукой, а сердцем. Один этаж за другим, лифт или лестница, библиотека или ванная, но все миры друг за другом, словно тонкие переливы цвета, — поэтому-то есть несколько Джастин, Люэсов, Синов… Каев? Венер? Если вернуться на маяк, на радиостанцию, — вдруг там ответ? Вдруг там дверь? Предмет, который держит миры, лежит — незаметный для всех… Кай налил воды в чайник, включил его, взял губку, набрал в глубокую тарелку воды и вернулся. Хотя ему хотелось бежать — быстрее, быстрее; там внизу машина, а ночь уже заканчивается, и, если наступит рассвет, вдруг окажется поздно — как для вампира? Син лежал на диване и дремал; Кай вытер лужу, отнёс опять всё на кухню, остановился у стены: здесь был и Александрийский маяк, копия с древней гравюры, и сахалинские — почти полная коллекция, и декоративные европейские, и северные, источенные ледяным морем, больше похожие на крепости, и городские, которые превратили в рестораны; только маяка из города Кая не было.
— Син, чай пить… — Син встал неохотно, будто Кай разбудил его в середине интересного сна, полного приключений: верёвочные лестницы, парусные корабли, драгоценности, — мне нужно спросить тебя про маяки. Это твои картинки в кухне?
— Да, я оставил, я люблю маяки. Я всё покупаю — принты от IKEA, игрушки, модели, фотографии… но всё в клубе, а это так, я ещё маленький был, мне мама на работе, в Интернете, искала, и распечатывала, и дарила каждый вечер новый… я так радовался.
— А у вас в городе есть маяк?
— Да, целых два; один маленький, на косе в море, красный, он для кораблей; и ещё второй, на вершине горы, — о, он недавно сломался, его чинят, но вряд ли сделают: дорого; он такой красивый, разноцветный, в дождь было сказочно… А что?
— А радиостанции ни на одном нет?
— Нет.
Что же делать? Кай сел на пол. Син лёг на подушку, смотрел беспокойно, вдруг вздрогнул — на кухне засвистел чайник.
— Вспомнил, есть ещё один, — крикнул Каю на кухню, и у Кая дрогнули руки, он чуть не пролил кипяток. — Но он далеко, за городом, по трассе междугородней и в лес сворачивать, туда никто не ездит, всё заросло. Он прямо старый, полуразрушенный. И с моря не подберешься: там скала и прямо глубина страшная, камни торчат острые. Я с корабля видел… Ты куда? — Кай выбежал из кухни, схватился за ручку двери, потянул на себя, не поддалась, где тут замок? — Ты не останешься со мной? Что там, на маяке?
— Не могу, — сказал Кай, — я не могу сказать, я сам не знаю. Но мне нужно туда, хотя бы туда, потому что больше надежды никакой, а до рассвета полчаса.