— У них нет никаких шансов, — заметил он с ноткой довольства, имея в виду эллиан. — Четверо против двоих иггов, это несерьезно.
Сами эллиане, впрочем, так не считали. Они снова атаковали, на этот раз без видимого успеха, но и без потерь. Утратив возможность победить противника с наскока, они стали более осторожными, и в этот раз остались целы. Но и зацепить противника им не удалось.
— Правила Арены достаточно жестки, — заметил Штерн. — Победа или смерть, третьего не дано.
Действительно, ни та, ни другая сторона не была намерена сдаваться. Но теперь эллиане всерьез задумались об обороне — игги же, напротив, медленно двинулись вперед, оставляя своего раненого товарища без прикрытия. Это выглядело как ловушка, и четверо фехтовальщиков не были намерены в нее попадаться. Они не рванулись добивать павшего, а, ощетинившись клинками, ждали нападения.
Игги разделились. Один стал обходить тесную группу противника слева, другой — справа. Было очевидно, что это движение продолжится и бойцы снова встретятся с другой стороны.
И в этот момент, когда взгляды эллиан были прикованы к остриям шпаг иггов, произошло то, чего никто не ожидал. Вернее, ожидать этого следовало — но лишь тому, кто хорошо изучил способности бронированных бойцов. Раненый игг привстал на одно колено, а затем метнул все четыре свои шпаги, оказавшиеся на удивление уравновешенными и явно рассчитанными на бросок. Лишь одна из них попала в цель, но это попадание разом сократило число эллиан с четырех до трех.
В ту же секунду игги атаковали — и все закончилось очень быстро. Обреченные эллиане сумели забрать с собой одного, но этим все и завершилось. Игги победили.
— Хочу обратить ваше внимание, — Штерн снова вернулся к менторскому тону, — что цена победы не имеет значения. Жертва, приближающая победу, куда важнее сплоченности, приводящей к постепенному истреблению. Прошу вас это запомнить…
Александр взглянул на часы. Два положенных часа истекли, а Женька все еще держался. Он снова потерял дагу, его бахтерец теперь напоминал рыбу, которую не слишком аккуратно очистили — по меньшей мере треть чешуи теперь устилала пол зала. Но и твиогаму досталось по полной, лишь три щупальца еще были способны на что-то серьезное, остальные бессильно волочились по полу. Один из трех глаз вытек, а шкура была в нескольких местах пробита и сочилась противной на вид бурой жидкостью — там, где это возможно, киборги имитировали оригиналы достаточно точно.
На какой-то момент ему показалось, что Малой все же сумеет выйти из этой схватки победителем, но все внезапно завершилось — он даже не успел заметить удара, — и только густой красный свет возвещал о том, что финал был не в пользу человека. Капитан вздохнул и выключил запись. Как бы там ни было, но Малой показал сегодня просто на удивление хороший результат. И ему надо будет непременно об этом сказать… потом, когда парень выйдет из медблока.
Глава 2
Олег сидел в кресле со скучающим видом и делал вид, что листает газету. На самом деле он, разумеется, бдил. При виде Александра подобрал ноги и принял стойку «смирно сидя». Затем коротко кивнул в сторону кабинета шефа.
— У шефа гости… весьма бандитского вида.
— Я в курсе, — кивнул Трошин. — Разберемся.
— Подмогу позвать? — Олег, произнося эту фразу, выдал скептическую ухмылку, явно говорившую о том, что лиц, находящихся сейчас в кабинете Штерна, он серьезными противниками не считает.
— Не стоит, — согласился с невысказанным мнением парня Трошин.
Из-за неплотно прикрытой двери доносились голоса. Александр прислушался, уловил внезапно прорезавшийся акцент в голосе шефа и понял, что требуется его вмешательство. Натурального немца Штерн изображал только тогда, когда для этого был серьезный повод.
— Я вас не понимайт… страховка? Майн… моя компания имей страховка…
— Слышь, ты…
— Помолчите, Сергей Петрович. Герр Штерн, видимо, вы не вполне понимаете нынешние российские реалии. Страхование собственности — это очень важная основа бизнеса. Причем, я хотел бы отметить, всестороннее страхование. Как вы понимаете, в наше смутное время…
Александр подмигнул Олегу — мол, все под контролем, — поправил галстук и без стука вошел в кабинет. Штерн восседал в своем кресле, набычившись и изображая вечно чем-то недовольного бюрократа, которого непонятно кто отвлекает от работы. Его лицо при виде Трошина сбросило маску брезгливого пренебрежения и расплылось в улыбке.
— О, господа… Это есть мой помогайт… — он запнулся, потом с видимым усилием выговорил, — мой замьеститьель, я? Александер, этьи господа хотят говорить о страховка. Я не понимайт, «Арена» имейт страховка, вьерно?