Последние, кто еще стоял на ногах, продолжали поединок. Это была бескомпромиссная схватка, хотя чего уж там, бой, на кону которого твоя жизнь окрашивается нечеловеческой жестокостью, максимальной отчаянностью, и, в конце концов, кровью побежденного. От чего такой бой весьма зрелищен. От чего и спрос на кровавые игры огромен, а ставки составляют заоблачные суммы шуршащих банкнот. Потому как зритель тут весьма искушенный и занимает далеко не последнее место в обществе незримо присутствующий здесь и сейчас.
Лязг стали звонко разносился эхом по лесу. Бой затянулся. 181-й тяжело дышал, местами из неглубоких ран сочилась кровь, но страх его давно покинул. Ожидание волнующего события затягивает разум и сердце переживанием, но, как только придется этому событию наступить, сознание тут же освобождается от всех тягот, чувства обостряются, а рамки возможностей человека значительно расширяются.
Сделав выпад назад, Десесперадо воспользовался возможностью, выхватив левой рукой из ножен дополнительный клинок. Теперь он мог не только рубить и колоть, но и парировать удары двумя руками, чем ему тут же и пришлось заняться. Соперница выглядела куда свежее, и не давала возможности перехватить инициативу, постоянно атакуя и добавляя хоть легких, но ранений своему врагу рассекая сначала кевлар, затем плоть. В этом бою она держала верх над соперником, но 181-й этого как будто не замечал, лишь придерживался своей тактики, выжидая особого момента. Ему нужна была опрометчивая атака врага, которой он все-таки дождался. После очередной полученной раны боец выглядел выдохшимся и нуждающимся в финальном сильном ударе, который выпустил бы последний дух из него. Тяжелое дыхание, полуопущенные руки и кровь дали девушке ложный сигнал. Сабля вознеслась вверх и стремительно обрушилась так, вроде она собиралась разрубить врага напополам. Все произошло одним мгновением. Сильный парирующий удар, оставивший скол в мачете отбил саблю обратно вверх, чудом не выбив её, но все же рука с клинком ушли слишком далеко, оставив тело беззащитным. Параллельно с движением, отразившим атаку, с коварной незаметностью выхваченный вовремя нож подобно жалу вонзился прямиком в печень по самую рукоять, на этом все не закончилось, оставив клинок в жертве, Десесперадо плавно перешел в пируэт, не изменив траекторию. Провернувшись и слегка присев, он предал мачете дополнительное ускорение, пройдясь лезвием чуть ниже вонзенного ножа. Из вскрытого живота что-то беспорядочно вывалилось, затем хлынула кровь. Выронив саблю в траву, женские руки обреченно накрыли огромную рану, мгновенно окрасившись багровыми цветами. На глаза навернулись слезы. Хрупкая девушка, бывшая секунду назад яростной убийцей, с жалостью и укором смотрела на своего победителя. В её глазах читалось непонимание, но сказать что-либо она уже не могла. Кровь, подобно красной нити, зашивши рот изнутри узелком пробилась, и полосочкой стекла по губам к ямочке на подбородке ровно посередине. Ноги больше не могли стоять, подкосившись, опрокинули хозяйку в утреннюю росу. Теперь её дух был свободен, но тело больше ей не принадлежало.
Отдавшись месту своей гибели, большинство гладиаторов стают частью ужасающих декораций. Таковы правила кровавого спектакля для павших, не успевших прославить свое имя.
Десесперадо глубоко втянул ноздрями свежий лесной воздух, выдохнул ртом, стер, слегка размазав, пот и кровь с лица рукавом. Смерть снова прошла стороной, удовлетворившись лишь его скромными услугами. В который раз стало понятно, что бдительность и осторожность залог выживания. Эта мысль заставила тут же осмотреться, возможно, облегчение преждевременно. Мертвы были не все. По полю боя блуждал насилу выбравшийся из объятий умершего Пита его убийца, то и дело, спотыкаясь о трупы и ползая на четвереньках, как раненый пес. Теперь его лицо было больше похоже на пиццу, а глаз не было видно вообще. Ничего, кроме жалости, тот уже не вызывал, тем более не представлял опасности, лишь вынуждал закончить начатое, правила вынуждали. 181-й еще раз взглянул на убитую им девушку.
«С твоего позволения, дорогуша, - с такими словами он подобрал трофейную саблю, лежащую в траве рядом с бывшей хозяйкой. – Хорошая игрушка».
И действительно, клинок был, что ни на есть боевым, хоть и внешне больше смахивал на парадный. Лезвие прямое и загибалось на самом кончике, гарда украшена позолоченными вставками. Сразу понятно, что оружие уважали и ухаживали за ним должным образом. В руках оно сидело как влитое, почти невесомое. В лучах первого солнца оно играло бликами и отблесками, казалось, будто само их излучало.