Этот трюк сработал бы, если бы между ними было чуть больше расстояния. Укол Уолтера всё же задел шею берсерка, пробив кольчугу, однако в пылу боевого безумия Торстейн не заметил этого и никак не отреагировал, с усилием продолжив удар. Это стало роковым моментом: лезвие секиры соскользнула с рукояти посоха и прошлось по позвоночнику, разрубив лича пополам. Позвонки с хрустом разлетелись по сторонам, а берсерк ушёл в сторону, потеряв равновесие от приложенных усилий, но оставшись на ногах.
Лава подступала к ногам бойцов. Лич понимал, что его бой проигран, ведь без своих ног он фактически беспомощен. Последним вариантом был лишь его кинжал, но он знал, что это не сделает ему чести – Ваорут всегда был против ударов в спину. В этот момент сам Лорд Войны решил явить себя.
Ваорут одним жестом остановил лаву и успокоил бурлящую в Торстейне боевую ярость. Вновь сделав его прежним.
– Довольно! – раздался в воздухе тяжёлый рокот. – Эти воины показали свою силу и доблесть. Давно я не видел такого боя, смертные. Вы порадовали меня и моих подданных.
Затем он устремил свой взгляд на лича и обратился к Уолтеру.
– Твой долг прощён, слуга Смерти. Неси слово своего бога и дальше, но впредь не вставай на моём пути. Я отпускаю твой долг и тебя. Изыди!
Уолтер покидает арену, просыпаясь в том месте, где предался сну.
– А ты, отважный смертный, – Бог Резни указал на Торстейна, к которому вернулся разум. – Ты поистине удивил меня. За этот бой я, Ваорут, велю тебе и впредь проливать кровь своих врагов с такой яростью, что ты показал здесь. За твою победу ты достоин встретится с более достойным противником…
После этих слов северянин в мгновение ока оказался в темноте и тесноте. Все его раны затянулись, а разум помнил лишь смутные кусочки того боя с личом. В руках его теплотой отзывалась секира, на которой тлеющими угольками переливался демонический знак огня Пир.