Роза пропела посиневшими зубами, стряхивая со щек слезы боли и унижения:
Ждет победа, ждет победа,
Тех, кто жаждет оковы разбить!
Ждет победа, ждет победа,
Мы сумеем Вильгельма сломить!
Надзирательница-горилла рассмеялась и ответила:
- А ты смелая девочка!
И еще раз крутанула, причинив сильную боль в очке, и наконец, достала свою лапу в перчатке, которая покрылась кровь.
Она это громила поморщилась и бросила испорченную перчатку в урну, воскликнув:
- Проверьте ей ноги, все обыск закончен!
Щупанье босых подошв и осмотр между пальцами - это вовсе не так унизительно, как было раньше, когда лезла лапа-ковш во влагалище и анус. Так что пережить подобное уже можно и без слез.
Розу кончили обыскивать, и вот так нагую, и босую повели в соседнюю комнату.
Там ее стали фотографировать. Дали таблицу с номерком и поставили к белой стене. Щелкнули в профиль, в анфас, полубоком и сзади. Потом сняли в полный рост обнаженную, тоже спереди, сзади, сбоку, и полу боком. И фотограф был мужчина, что делало это все еще более унизительным.
Потом Розу поставили на весы. Взвесили, измерили и рост, а затем постав к стене и размах ее рук. Далее зафиксировал длину ступни, и размер обуви. Это не больно, но очень унизительно. Тем более в помещении были не только женщины, но и мужчины.
Вот мужчина и две женщины в белых халатах поставили Розу на свет и стали ее внимательно осматривая, записывать в журнал все родинки, шрамы, ожоги и особые приметы.
Роза стала алой от стыда и гнева. Как ее унижают, и разве можно так обходиться с молодой женщиной, ставшей уже настоящей легендой. Впрочем, может быть, поэтому с ней так и обходятся, чтобы уничижить вождя немецких левых.
Время шло медленно, и Роза стала напевать:
Весь мир насилья мы разроем,
До основанья, а затем...
Мы новый, новый мир построим,
Кто был ничем, тот станет всем!
Женщина в белом халате строго заметила:
- Вот ты сейчас никто - всего лишь узница!
И ущипнула Розу за обнаженный сосок груди. Роза стояла бледная, и блестящая от холодного пота, напевая:
- Это есть наш последний,
И решительный бой...
Без всяких сомнений -
Ребята за мной!
Наконец-то переписывание примет кончилось. И ее отвели с следующее помещение. Там женщина в форме приказала протянуть ладони. И Розе вымазали руки черную краску. После чего сначала отпечатали всю ладонь, а затем каждый палец в отдельности. Далее смазали Розе и уши - сначала правое, а затем левой. И это тоже отпечатали. Потом и губы. Что уже довольно противно. Когда тебе губки мажут темным и резко пахнущим. И прикладывают к листу белой бумаги.
По конец сняли отпечатки с босых ступней красивой женщины. Одну за другой. Это уже не так противно.
Вытерли подошвы специальной губкой, чтобы не было следов.
После чего Розу снова повели. Она терялась в догадкой, что с ней еще сделают дотошные и педантичные немцы-тюремщики.
На это раз ее отвели в рентген-кабинет. И сделали снимок желудка и кишечника, что в общем можно понят, тайники бывают. И проверили также ноздри на снимке. Так в них порой прятали капсулы с ядом или драгоценные камни.
Когда все закончилась, то Роза ощутила в себе некоторое облегчение. Больно, во всяком случае, не было. И привыкаешь как-то ходить вот так обнаженной.
Но ведь и Ева ходила нагая, и комплексов, поэтому поводу не испытывала. И она походит и ничего не случится.
Скорее бы процедуры закончились бы. И вот ее действительно повели под длинному коридору в душевую. Там вот присмотром надзирательниц Роза наконец-то помылась. Вода была теплая, приятная, и ты с себя смываешь моральную и физическую грязь. Ну и еще надзирательницы ей казенного мыла дали.