— Я не…
— Тихо, — резко обрывает.
Звук открывающегося лифта. Шаги. Крадущиеся, очень осторожные.
Адам быстро сдвигает мою юбку так, чтобы все снова стало прилично. Прикрывает счесанные о пол колени, поправляет блузу. Снимает ремень с моей шеи. Заставляет подняться.
— Какого черта здесь происходит?! — худощавый пожилой мужчина подходит к решетке.
— Допрос, — невозмутимо отвечает Адам, заправляя ремень обратно в брюки.
Мужчина окидывает всю сцену взглядом, хмурится.
Пусть я и одета, мой вид оставляет желать лучшего. Создается впечатление, будто меня оттрахало все здешнее отделение.
— И как же ты ее допрашивал? — хмыкает.
— Душил, — усмехается. — Ремнем.
— Что? — его глаза округляются.
— Зато теперь мы знаем, что она и правда не в курсе дел собственного отца.
— Ты шутишь?
— Нет. Ты же можешь рассмотреть следы на ее шее?
— Ты обезумел.
— У меня свои методы.
— Я не верю, что ты действительно…
— Продолжим потом. Мне нужно проводить эту милую леди к выходу.
Адам берет меня под локоть и ведет по коридору.
— Тебя накажут? — спрашиваю тихо.
— Сделают выговор.
— И все?
— У меня высокий процент раскрываемости. Никто не станет рисковать таким ценным сотрудником.
— Какой процент?
Он заталкивает меня в лифт.
— Девяносто девять, — потом вдруг ухмыляется. — Было бы сто, если бы ты не путалась под ногами.
— Но я же тебя не заставляла.
— Разве?
Створки лифта смыкаются, и Адам прижимает меня к стенке. Сжимает плечи, после сдавливает грудь.
— Ты выскочила на дорогу. Полуголая.
— Я была одета.
— Сперва я решил, что твой дружок снял тебя на ночь.
— Урод!
Я безуспешно пытаюсь заехать ему коленом между ног.
— А потом ты так отреагировала на самые невинные прикосновения…
— Невинные? — возмущенно фыркаю.
— Я понял, ты не шлюха.
— Так все и правда произошло случайно?
— Да. Знал бы я, какая ты горячая, не потерял бы столько времени даром.
— А что бы ты сделал?
— Я покажу, — его губы кривятся в усмешке. — У нас будет свидание.
— Я на это свидание не приду.
— А тебе не надо никуда идти. Мы встретимся у тебя дома.
— Я не открою дверь.
— Думаешь, стану стучать?
— Тогда я… я, — осекаюсь.
— Что? — хмыкает. — Вызовешь полицию?
— Все происшедшее здесь больше не повторится.
— Разумеется. Не люблю повторяться. Люблю разнообразие.
Лифт открывается, но Адам успевает больно ущипнуть меня за ягодицу. Закусываю губу, сдерживая крик.
— Если ты не под арестом, это не означает, что ты на свободе, — насмешливо произносит он.
И я понимаю, от него будет не так легко отделаться.
Разумеется.
Ведь я совсем этого не хочу.
6
Вечером я закрываю все, что могу закрыть. Окна. Двери. Затворяю максимально плотно. Как будто и правда верю, будто его это остановит, будто его хоть что-то на свете остановит, если он действительно пожелает взять свое.
Медлю, прежде чем принять душ. Точно не желаю смывать его запах, жажду сберечь на коже. Но потом решаю, что это чистое безумие. Мне никогда не стоит иметь ничего общего с этим человеком. Никогда. Ни за что. Ни при каких условиях. Я должна его забыть. Вычеркнуть. Просто обязана, иного пути не существует. Все мои инстинкты вопят об опасности, о том, что нужно скорее мчать прочь, спасть себя.
Но черт, меня неудержимо влечет к нему. Точно душа прикована цепью. Про тело и вовсе молчу. Этому мужчине удается вытворять с моим телом совершенно невообразимые вещи. Он из меня веревки вьет. А это не удавалось никому. Ни отцу, с его манипуляциями относительно финансирования моих расходов. Ни Давиду, с его вечным нытьем и давлением на жалость.
Я покидаю ванную комнату после тщательной процедуры омовения. Огромным усилием воли заставляю себя смыть все следы совершенного преступления. Надеваю трусы. Набрасываю ночную рубашку, поверх накидываю халат, затягиваю пояс туже. Только после этого укладываюсь в постель. Но меня колотит. Даже под пуховым одеялом мне до жути холодно. Не удается унять дрожь.
Выключаю свет. Вздрагиваю от каждого шороха. Мне кажется, он должен прийти. Просто обязан. Иначе зачем обещал? Этот мужчина свое слово держит, сомнений нет.
Черт, увлеченная дурацкими фантазиями и противоречивыми ощущениями, совсем упускаю из виду главное. Проклятье. Адам кончил в меня. Без презерватива. Ведь я четко ощущала его горячую пульсирующую плоть глубоко внутри. Каждую жилу, каждую вену.
Где был мой мозг? Ниже пояса. Хотя нет, мозга вообще нигде не было, раз я такое позволила и даже сама требовала продолжать разврат.