Новенькие совсем распоясались и развеселились; начали образовываться группки. Я держалась особняком, не питая желания к кому-то присоединиться, тем более что в группы сбились явно необразованные представили младших рас, искатели приключений с отсталых планет, или беженцы, как правило, не желающие развиваться. Я таких научилась определять в первый же месяц службы в полиции: дебоширы, вандалы и хулиганы из рабочих районов моего города примерно так и выглядели.
Остальные же из новеньких, как и я, ни с кем не общались, погруженные в собственные мысли. Женщины — кроме меня были здесь еще две — настороженно косились по сторонам и внимали Марле.
Выделялись в этой толпе младших двое центавриан. С центами, так их называют в Союзе, я мало имела дел, но знала, что их раса славится циничным прагматизмом и неистребимой жаждой власти. Но, стоит отдать им должное, именно центавриане двигают технический прогресс. Все расы людей, включая лирианцев, следуют за центами.
— …Завтра, — говорила Марла, перекрикивая гомон, — начнется ваша новая жизнь, откроется ваш личный счет, ведь каждый из нас должен отдать долги обществу. Чем продуктивнее вы будете работать, тем быстрее покинете Хесс!
— Ты закончила? — выкрикнул нахал, назвавший Марлу красоткой. — Идем уже отсюда, развлечемся.
Свои слова этот субъект сопроводил откровенной жестикуляцией. Я была уверена, что кто-то из мужчин в зале отреагирует на оскорбление женщины, но я ошиблась: половина из них были отрешены от происходящего, а другая половина не видели в поведении похабника ничего предосудительного и поддерживали его одобрительными выкриками.
— Спокойнее, товарищи, спокойнее, — проговорил Курид миролюбиво.
— Успокоимся, когда упокоимся! — хохотнули ему в ответ.
Марла прошла к выходу и, моему удивлению, сделала похабнику знак рукой: идем. Он под улюлюканье новых приятелей встал со своего места и, гордясь своей самоуверенностью (тупостью), пошел к Марле. Она ушла с ним.
Я тоже решила уйти — информация получена, а желания знакомиться с этим контингентом у меня нет. За мной последовали и другие дамы; одна, молоденькая, испуганно попросила довести ее до спальни.
— Конечно, — сказала я и улыбнулась девушке.
Мы вышли из зала и пошли к лестнице, у которой Марла вела разговор с наглым кавалером.
— Эй, рыжая, стой!
Я не остановилась.
— Стой, говорю!
Мужчина, точнее будет сказать, мужичок, у которого мускулы явно лучше развиты, чем мозги, догнал нас, преградил дорогу и, нависнув, начал ухаживание:
— Рыжих обожаю, мой типаж. Замутим?
— Нет.
— Чего так? Ты милашка, а в зале вон сколько мужланов. Кто за тебя заступится, если что?
— Отойдите, пожалуйста, — пискнула девушка, которая попросила меня проводить ее.
— И до тебя очередь дойдет, — улыбнулся шире герой-любовник.
Я поглядела ему за спину — коридор был пуст. А ведь, по словам Птички, которая встретила меня сегодня, арестантов в нерабочее время здесь всегда много, и здание гудит, как улей… Неспроста все это. Вряд ли невозмутимость Марлы и Курида вызвана равнодушием.
В зале послышались звуки борьбы и треск дерева: вот и первая драка подоспела.
Один центаврианин вышел в коридор и ушел, другой, видимо, остался. Судя по выкрикам «Получай, цент! Н-на!», второму представителю этой расы пришлось несладко. Странно: обычно старшие за себя постоять умеют. Я задрала голову, но не увидела в коридоре глазков камер, но здесь не может не быть камер, значит, они спрятаны.
«Охрана не могла оставить новичков в первый же вечер одних, — подумала я. — Они наблюдают за нами, но не вмешиваются. Почему?»
Взглянув в лицо мужчинки, я искренне ему посоветовала:
— Идите лучше спать.
— Я как раз собрался. Пойдешь со мной?
Он протянул руку и коснулся моего лица. Я попыталась его обойти, но он меня не пустил, и, все с тем же выражением лица «да ла-а-адно, не ломайся», схватил за руку и притянул к себе. Девушка, цепляющаяся ко мне, отцепилась и поспешила уйти; я ее не винила, самосохранение — инстинкт сильный.
Я догадывалась, чем обернется этот вечер, поэтому вырывалась из рук пристающего аккуратно, но упрямо, хотя могла бы избавиться от его «приятного общества» очень быстро и легко, одним ударом.
Охрана появилась неожиданно и «ожиданно» одновременно. Дюжина человек, не меньше, вышли из проема в стене, и принялись, выражаясь официальным языком, «организовывать порядок». Марла повернулась в их сторону и, заметив, что я на нее смотрю, подмигнула.