— Я этого не сказал.
— Верно, этого ты не сказал. Ты просто сформулировал вопросы. Но сформулировал их именно так.
По службе Кудасову несколько раз уже приходилось сталкиваться со всякого рода экстрасенсами и ясновидящими. Результатом этого общения стало однозначное заключение: либо шарлатаны, либо психически больные люди. Один деятель, правда, сумел помочь с обнаружением и опознанием трупа. Спустя два месяца выяснилось — сам и убил.
Вот тебе и ясновиденье!
— Ладно, — сказал Никита. — Допустим. Допустим, все так и есть. Чем ты можешь доказать, что у тебя дар экстрасенса?
— А… ничем, — растерянно ответил Обнорский.
— Вот видишь, — как бы с облегчением сказал подполковник. Он тоже был реалист. — Может быть, есть смысл сходить к врачу?
Обнорский закурил неизвестно какую уже по счету сигарету и произнес:
— Нет смысла, Никита… нет.
Снова замолчали. После паузы Андрей сказал:
— Ну хорошо, ты мне не веришь. Это твое право. Я, если уж начистоту, и сам себе не особо верю. Бред какой-то! Но чем ты все-таки объяснишь, что я знаю про Кричи-не-кричи, про количество трупов и способ убийства?
— А действительно, откуда ты знаешь? Андрей курил, молчал, смотрел сквозь голубоватое облачко дыма с легким прищуром.
— Хорошо, — сказал, поднимаясь, Никита. — Извини, я пойду, времени у меня совсем мало. А к тебе я заходил напомнить: Палыч на свободе. Я не знаю, когда сумею его упаковать. Но ты, Андрюха, будь поосторожней. Лучше всего, если сможешь уехать на недельку-другую. Есть куда?
— О, Никита, у меня домов, как у зайца теремов.
Кудасов посмотрел на Андрея испытующе.
— Ладно. А то смотри — помогу.
— Да на меня уже лимит смертный весь выбран. Я теперь почти что бессмертный.
— Вот именно — почти, — сказал подполковник, надевая куртку в прихожей. Голос его звучал угрюмо и как будто издалека.
— Ты извини, старик, — негромко пробормотал Обнорский. — Все, что я тебе сказал, — истинная правда.
Он поколебался немного и добавил:
— К убийству бойцов в Кричи-не-кричи причастны кавказцы. Хочешь — верь, хочешь — плюнь и забудь.
— Какие кавказцы? — автоматически произнес опер.
— Не знаю. Но мне… мне послышались реплики на языке, напоминающем кавказскую группу. Ну, в смысле во время прозрения.
Кудасов не ответил и взялся за ручку двери. Бред все-таки, подумал он.
— Никита, — позвал Андрей.
— А?
— Слушай, а что ты знаешь про Нижний Тагил?
— Про Нижний Тагил? — удивленно обернулся подполковник. — А что про него надо знать?
— Да нет, — смутился Андрей. — Я так просто… к слову.
— Нижний Тагил он и есть Нижний Тагил. Зона там красная. Ментовская зона.
Кудасов спускался по лестнице, что-то зло бормотал себе под нос и качал головой. Он резко хлопнул дверцей машины и рванул с места. Когда он отъехал метров на двести, навстречу попался автомобиль службы наружного наблюдения. Интересно, подумал Никита, кого это наружка здесь выпасает?
А серая копейка службы НН остановилась неподалеку от дома Андрея Обнорского. Один из разведчиков сразу перебрался на заднее сиденье, укрылся стареньким пледом и уснул. Работа разведчиков наружки требует выносливости, огромного терпения и умения расслабляться. Объект — парень шустрый, но не профессионал, — сказал полковник Тихорецкий. — Справитесь без труда, одним экипажем.
В эти дни наружка работала с двойной нагрузкой. Людей остро не хватало. Но Тихорецкий выполнял личное распоряжение господина Наумова, поэтому свободный экипаж нашелся. А сняли его с той заявки, которую дал Вадим Резаков на Бабуина.
Ждать разведчикам пришлось недолго, всего около часа.
Объект появился в дверях подъезда в восемь-десять.
— Вставай, проклятьем заклейменный, — сказал один разведчик другому. — Работа началась.
Его напарник сразу проснулся.
Обнорский в защитной натовской куртке остановился на ступеньках подъезда. Закурил. Несколько секунд задумчиво смотрел на свою «Ниву», затем махнул рукой и направился к перекрестку. Там и встал, протянув руку… Разведчики профессионально оценили некоторую припухлость лица и еле заметную неуверенность движений. Клиент приехал с Большого Бодуна (есть такой древний русский город), сделали они правильный вывод. Второй вывод был: объект действительно не профессионал. Он не сделал ни малейшей попытки провериться и сел в первую же остановившуюся возле него машину.
Дряхлый «Москвич» с Андреем Обнорским ехал в центр. Серая копейка следовала за ним, то сокращая расстояние до двух-трех автомобилей, то отпуская подальше. На набережной Фонтанки, напротив здания Лениздата, клиент расплатился и вышел. Все ясно, решили разведчики, прибыл на службу. Из установочных данных им было известно, что Обнорский, он же Серегин, работает в городской «молодежке».
Но объект повел себя странно. Глядя на серую громадину издательского комплекса на противоположном берегу, он выкурил сигарету, щелчком отправил окурок в черную воду и пешком направился обратно, в сторону Невского.
При всем своем опыте, умении анализировать и прогнозировать поступки людей разведчики никак не могли представить, что им придется более двух часов бесцельно болтаться по улицам. Объект двигался без какого-либо определенного маршрута, трижды заходил в питейные заведения. Минут двадцать простоял на набережной канала Грибоедова. Выкурил за это время три сигареты и выбросил пустую пачку из-под «Кэмэла».
Когда он двинулся дальше, один из разведчиков последовал за ним, а другой еще минут двадцать наблюдал за брошенной пачкой. Ею, однако, никто не заинтересовался. Разведчик нехотя вылез из салона и сам подобрал пустую пачку с верблюдом. Подобное поведение объекта, за которым ведется наблюдение, всегда настораживает. За внешней нелогичностью и бессмысленностью действий может скрываться желание срубить хвост или провести конспиративную встречу. Возможно — моменталку. Объект, однако, ни разу не пытался войти с кем-либо в контакт, как явный, так и скрытый. Ни разу не попытался хотя бы элементарно провериться. А возможностей для этого в центре города было полно…
В конечном итоге разведчики пришли к выводу: за бесцельным шатанием объекта ничего нет. Клиент просто прогуливается, вяло похмеляется и обдумывает какие-то свои проблемы. Судя по мрачному выражению лица — не особо веселые.
Разведчики были правы. Андрей Обнорский действительно шел без какой-либо определенной цели. Первоначальное намерение зайти в редакцию пропало, когда он оказался напротив комплекса Лениздата… а ведь раньше он любил саму атмосферу чумовой газетной жизни. Ее ритм, ее напряжение, непонятные непосвященному… Он выкурил сигарету на набережной Фонтанки и пошел прочь. Несколько раз он заходил в разливухи и понемногу выпивал. Андрей всматривался в пропитые лица питерских алкоголиков. Ни в одной стране мире вы не найдете таких лиц у пьяниц… Он шел по Санкт-Петербургу, и город уже не казался мертвым. Город продолжал оставаться великой загадкой. Иллюзией.
Неожиданно для себя Андрей оказался возле Главного штаба, у центрального переговорного пункта. Он колебался несколько секунд, потом решительно вошел. Ясновидец Обнорский не заметил, что вслед за ним вошел серый неприметный мужичок в поношенной джинсовой куртке. Он вообще ничего не замечал.
…Оба Катиных телефона молчали. Он набирал номера раз за разом… Гудки. Гудки. Гудки.
Андрей вышел из переговорного пункта, полез в карман за сигаретами. Из дверей переговорника вышел мужчина… Сигарет не было, и этот пустяк почему-то показался Андрею очень важным. Тревожным и неправильным… Нижний Тагил — он и есть Нижний Тагил. А при чем здесь Нижний Тагил?
— Скоро узнаешь, — засмеялся Леня Голубков голосом капитана Кукаринцева.
Андрей стоял на углу Невского и Большой Морской. Его толкали. Он не замечал. Как не замечал и внимательных глаз, наблюдающих за ним из салона серой копейки.
Он уже находился между огромными жерновами, которые перемалывают людей как зерна, но еще не знал об этом. Его толкнули, обозвали алкоголиком… Он засмеялся и повторил:
— Алкоголик. Шизанутый алкоголик… И двинулся к авиакассам на Малой Морской. Когда он вышел из помещения касс с билетом авиакомпании САС в руках, мужчина в серой копейке быстро переговорил с кем-то по мобильному. Он даже не знал, с кем говорит. Полковник Тихорецкий дал ему номер для экстренной связи на случай если объект попытается скрыться. Покупка авиабилетов под такой случай вполне подходила. Разведчик наружки доложил об этом неизвестному, которого звали Николай Иванович.