«Резко оборвался голос. Видать надоел кому-то или помешал. Ну, земля ему пухом».
На «Рынках Свободной Торговли», как гордо именовали подобные места горожане Внешнего города, не стоило нарушать тишину и привлекать много внимания. Несмотря на то, что все про всё знали и расположение каждого из подобных мероприятий было не секретом для стражи и власть имущих, никто не устраивал облавы, пока сам рынок не привлекал внимания.
«Продажные крысы».
Попеременно ругая владельцев рынков, лидеров Синдиката и жирных хмырей из парламента, готовых за деньги продать даже родную мать, я следовал дальше по переулкам.
«Будто бы я другой».
Неприятная мысль пронзила разум, не хотелось в этом признаваться, но я был чётко уверен, что если бы у меня была подобная возможность, то я бы обобрал весь город до нитки, забивая свои карманы любой мелочью, даже сраными серебряными ложками, которыми, по слухам, пользуются богачи.
«Ложки из серебра, подумать только. С жиру бесятся, морды богатейские...».
Так, проклиная всякого, у кого жизнь задалась хоть немного лучше моей и кто, по моему же экспертному мнению, неправильно распоряжался её дарами, я достиг точки назначения.
Небольшая неприметная дверь, в отдалении от остального рынка. Здесь были жилые дома для тех, кто работал на Синдикат, но при этом не заслужил проживать в общежитиях или под землёй, где, по слухам, стоял настоящий бандитский город.
Старые покорёженные постройки вызывали зубовный скрежет. Всякий раз, стоило мне прийти сюда, я до боли сжимал кулаки, сетуя на несправедливость, что приходится жить в подобном месте.
«Успокойся. Скоро всё изменится».
Повторяя слова, как мантру, что помогала мне с восьми лет, делаю уверенный шаг вперёд, скрываясь в тенях дома.
Прежде чем распахнуть дверь, пристально оглядываюсь по сторонам, на случай, если за мной следят. Старая привычка, зародившаяся во мне ещё с тех пор, когда мы жили в другом, куда более злачном месте.
Под скрип старых ржавых петель я оказался внутри и сразу же был прижат к стенке крепкой мужской рукой, сдавившей мою детскую конечность с такой силой, что нарастающий хруст грозил перерасти в перелом.
-Тер, я устал ждать, — глубокий бас никак не вязался с лицом тощего и даже наигранного болезненного Ривера, смотрителя этого места, — ты же знаешь правила, а я и так уже пошёл тебе навстречу дальше обычного...
-Да, знаю, знаю, — мой недовольный голос с проскальзывающим в нём шипением позволил намекнуть взрослому мужику, что он прессует не своих обычных клиентов, а ребёнка, потому хватка на плече сразу ослабла, позволяя мне нормально мыслить и говорить, — всё я принёс. Неужели нельзя нормально сказать?
-Попизди мне ещё, — отвесив символический подзатыльник, Ривер сделал пару шагов назад, скрещивая руки на груди и внимательным взглядом пройдясь по моим карманам и тайникам на одежде, — что-то я ничего не вижу...
-Если бы я прятал его как обычно, то не дошёл бы до дома, — под понимающий хмык смотрителя запускаю руку в портки и в пару движений отвязываю от причиндалов небольшой мешочек, сразу же протягивая его собеседнику, — вот, пересчитай, если не веришь.
-Я это в руки не возьму, — было не понятно, чего в голосе Ривера больше, недоумения, угрозы или восхищения моей наглостью, — высыпи на стол, а лучше сразу в ведро, пошлю кого-нибудь их промыть.
-Привереда...
-Давно не получал что ли, мелкий? Иди тоже руки сполосни, — уже вдогонку прокричал мне смотритель дома, — чтобы ничего руками не лапал здесь, понятно тебе?
«Да, да...».
Отмахнувшись от слов бывалого преступника со странным пунктиком на чистоте, я споро поднялся на третий этаж, игнорируя женский смех и томные вздохи, раздающиеся со всех сторон.
Разгар ночи — самое лучшее время для работы большинства взрослых жильцов подобных домов, но даже на их фоне наш сильно отличался, ведь это был трущобный бордель...
-О, Тер, ты вернулся?
Кивнув на очевидное высказывание, пропускаю мимо ушей остальную тираду потасканной проститутки. Не скрывая своей наготы, она прислонилась спиной к двери, откуда сейчас раздавались звуки ударов и женские завывания.
На мой немой вопрос она хлопнула себя по бедру, демонстрируя наливающийся синяк и кивнула головой в сторону Ривера, как бы говоря, что за всё веселье уже уплачено по полной и какой-то псих может лупить и трахать девочек хоть до посинения, что его хозяйства, что жительниц дома.