Стая волков задирает гордого зверя, оставляя на месте его плоти лишь крохотные останки. Стая насытилась и отправилась дальше, пока медленно не погибла от ран или старости, отдавая земле всё то, что приобрела за жизнь.
Останки животных, медленно оседающие в земле, постепенно заменялись на прорастающие над ними грибы и растения, шляпки и бутоны которых привлекли насекомых и всё продолжалось по новой.
Тысячи похожих картин окружали нас и исчезали в потоке времён. Столь много историй о выживании, борьбе, страдании и счастьи, но одно было неизменно — равновесие. Природа жила сама по себе и чтобы стать полноценной её частью, я должен был понять и осознать это.
Протянув руку к ближайшему цветку, я на мгновение почувствовал, как напрягается пространство вокруг нас, но вместо того чтобы сорвать бутон, я лишь провёл кончиками пальцев по лепесткам, наслаждаясь красотой и восторгаясь, что подобное может процветать в одном мире с грязными трущобами Внешнего города.
«Ирис бы понравилось...».
Лишь только мысль устоялась в моей голове, как я с рывком вернулся в реальность, где крепкие руки Минска удерживали меня от падения.
Недалеко от него, привалившись к стволу дерева, отдыхала Джахейра, заматывая царапины на руках и матерясь покруче любого моряка, при этом ни разу не упомянув Отца деревьев. Да чего уж там, больше всего в её тираде доставалось мне и, хотя на публику она играла очень достоверно, сквозь всю эту пелену недовольства и злости я видел, как с неё спало напряжение от волнения за меня и в уголках глаз старой арфистки мелькает улыбка напополам с гордостью.
-Хо! Мой юный ученик, Бу был прав, когда говорил, что ты станешь отличным проводником воли старого бога.
Не понимая, о чём говорит рашемит, я проследил взглядом за его глазами в маленький расцветший желудь, всё это время крепко сжимаемый в моей ладони.
(На бусти выложена 12 глава, читайте, лайкайте и советуйте другим, ведь чем очевиднее результат, тем больше хочется писать)
Глава 7
Обычно Арфисты не афишируют свое участие в каких-либо событиях —
Их не волнует известность, главное — победа Добра,
Однако в своем кругу они не забывают воспеть подвиги героев.
Их агенты обучены действовать в одиночку
И полагаться на собственные ресурсы.
Если они попадают в неприятности, то не рассчитывают,
Что другие Арфисты станут их спасать.
-Не правильно, ещё раз.
Удар веткой по голове оборвал концентрацию и я, выронив цветочные семена, схватился за макушку, приглаживая волосы ладонями и шипя сквозь зубы.
-Если есть, что сказать, Тевиер, то говори.
Джахейра нависала надо мной, в её глазах плясало веселье и предвкушение в ожидании моей ошибки, но я не стал давать этой злобной женщине повода.
Нахмурив брови и отвернувшись в сторону, наощупь собираю рассыпанные по столу семена, бережно и трепетно укладывая их в ладошку, чтобы не повредить.
-Тц, ты стал слишком проницательным.
-Скорее вы становитесь предсказуемой, — дёрнув голову в сторону, я как заправский монах уклонился от промелькнувшего рядом с лицом прутика, рассёкшего воздух и оставляющего за собой след. Его свист пронзительно разошёлся по комнате, пока я сам кувырком назад уже вскочил на ноги, занимая боевую стойку, — слишком предсказуемой.
-О!
Ветка прутика небрежно улетела в окно, задев подоконник и стуком привлекая моё внимание, этого мгновения арфистке хватило, чтобы приблизиться и с одного удара повалить меня на пол. Она даже не использовала руки, лишь выбила меня из равновесия, ударив по пятке ногой, после чего крутанувшись встала вплотную, напугав меня и заставив отшатнуться.
Падение на пятую точку из-за отсутствия точки опоры было болезненным, а вновь появившийся в руках наставницы прутик хлёстко резанул по голове, вызвав новый недовольный крик.
-Ай, да сколько можно?
-Сколько потребуется, — видя, что я не собираюсь идти на контакт, эльфийка нетерпеливо выдохнула, присаживаясь рядом, кладя руки мне на плечи, заставляя посмотреть на неё, — Тевиер, сегодня вечером я уезжаю. Надолго. Ты это понимаешь? Поэтому тебе следует выучить даже те крохи, что я рассказываю.
Чётко и раздельно, она чеканила слова, не отводя взгляда. Её непривычно серьёзное и безэмоциональное лицо обескураживало, вынуждая прислушиваться к словам, раскалённым клеймом выжигая их в мозгу.