Ведь они плотно входят в жизнь простых обывателей,
А не только значимых воинов, магов и правителей,
навроде банальных светильников и големов-уборщиков,
Артефакты разнятся от одного к другому, но в целом их можно разделить на два вида.
Те, которыми могут пользоваться все подряд и не важно для какой цели,
И персонально настроенные предметы,
Что просто откажутся работать в руках незаконного владельца.
-Вот так... Вот так...
Сидя на земле, я старался не обращать внимания на голос старого ящера, полностью концентрируясь на небольшом семечке, посаженном в землю. Земля вокруг небольшого бугорка полностью пропиталась водой, а мелкие сорняки вовсю прорастали в самых разных позах, закручиваясь и кружась в невероятном танце, пытаясь обогнать друг друга в надежде первым добраться до кончиков моих пальцев.
Подавив выползающую улыбку, крепче сцепляю зубы, чтобы не потерять концентрацию. Желание и воля работали в унисон, а магия, как послушный щенок, преданно исполняла мои желания, стекая с ладоней к земле.
Плетение вокруг подрагивало, изменяемое волей Природы и Сильвануса, которому ночью я принёс задабривающие дары, настолько надоело повторять одно и то же без какого-либо результата.
И вот, не дождавшись утра, я уже был в привычном ангаре, тарабаня в дверь Медраша, благо старикан ложился очень рано и так же рано вставал, настоящим призраком бродя по улочкам рядом с нашим местом сбора.
Не прошло и пары минут, как мы расположились на привычном месте. И я от щедрот всей своей доброй души начал вливать магическую силу в ближайшие растения... И это было потрясающе.
Всего одно желание, шевеление воли на краю сознания, мягкое обращение к Природе и Отцу деревьев — и вместо обычной натуги и внутренних матюков я уже выращиваю под своими руками целый маленький сад, любуясь красотой и буйством природы.
Растения расползались по округе, перебирались всё дальше и дальше в поисках места для манёвра, а я всё напрягал Плетение, пока за спиной настойчиво шепелявил Медраш, порой засыпая...
-Хватит, — прервал мои размышления чародей. Его посох требовательно тыкнул меня в плечо, пока сам старик всё так же оставался сидеть на грубо сбитой табуретке, — отличный результат, Тевиер... Хорошо, очень хорошо...
Вытерев тыльной стороной ладони пот, отбрасывая выползшую на лицо прядь волос, я оглянулся по сторонам и едва удержался от вскрика. Широко распахнув глаза и больше не удерживая челюсть на месте, я рассматривал ангар, где из каждой деревянной балки начали медленно проклёвываться маленькие ростки. Зелёные стручки неравномерно росли отовсюду и даже табуретка ящера не избежала этой участи, скрывая старческие ноги за бурным цветением зелени, проросшей из его сидения.
-Это...
-Очень хороший результат, Тевиер, — повторяя сказанное, Медраш улыбался, а его белёсые глаза смотрели прямо на меня, — хорошо поработал... Молодец.
-Да, спасибо. Спасибо, мастер... Но как-то это, даже слишком.
-Молодость бурлит... Сила просится наружу...
Обыденно пожав плечами, старик лёгким взмахом руки вызвал волну пламени, которая подобно воде стекла по одежде чародея, выжигая всё лишнее. Невероятный контроль и точность, что только лишний раз подтвердили мастерство моего нынешнего наставника.
-Есть для тебя подарок... Не от меня...
Опираясь на посох, Медраш с хрустом поднялся на ноги, поглаживая разболевшуюся спину. Его просторный серый наряд с лихвой скрывал худую скрюченную фигуру, превращая ящера в старую разваливающуюся статую. Не хватало только проросшего мха, чтобы до конца наполнить образ.
-Идём, Тевиер... Обратно я не вернусь, уж больно устал...
-Конечно, простите, что заставил ждать, — следуя за стариком, я не в первый раз оказался в его маленькой каморке, что вызвало болезненный зубовный скрежет. Мне казалось, что разумный подобных талантов достоин куда большего, чем старый потрёпанный чулан, но сам Медраш был в корне со мной не согласен. Деловито обойдя свои владения, чародей подобрал со стола небольшую шкатулку, украшенную символом арфистов, — что это?
-Подарок... Я же сказал...
«Мне показалось или в голосе старика мелькнула не прикрытая насмешка?».
Подозрительно проводив взглядом сутулую спину, я наскоро попрощался с ящером и, забившись в дальний угол ангара, где меня никто не найдёт, раскрыл маленький сундучок.
Стоило лишь притронуться пальцем к серебряной арфе, украшавшей деревянную крышку, как та издала знакомую трель, а мой палец пронзило болью.