Оно всё выше с каждым днём
Над мачтою встаёт…»
У гостя вновь вскипает кровь:
Вблизи поёт фагот.
Невеста чинно входит в зал,
Чаруя каждый взор.
Она как роза хороша,
Ей кланяется хор.
И снова гость смиряет злость:
Не вырваться никак.
Сверкнув очами на него,
Моряк продолжил так:
«О незнакомец! Вихрь и шторм
Пришли на горе нам.
И долго шквал корабль наш гнал,
Как щепку, по волнам.
Туман, и снег, и холода
На горе нам идут.
Громадный лёд встает из вод,
Блестя, как изумруд.
Здесь солнца нет. Зловещий свет
Горит сквозь лёд и снег.
Жить не могли б средь этих глыб
Ни зверь, ни человек.
Здесь всюду лёд, здесь лёд везде,
Здесь всё вокруг во льду,
И он трещит, и он гремит,
Грохочет, как в аду.
Благой Творец! К нам наконец
Прибился Альбатрос.
И, как с родным, приветлив с ним
Был каждый наш матрос.
Пока из рук кормился он,
Над палубой кружа,
Спасались мы от снежной тьмы,
Проклятый лёд круша.
Попутный ветер нас нашёл,
Нас южный ветер нёс.
И пищу брать иль поиграть
Слетал к нам Альбатрос.
Он в час ночной во мгле сырой
На мачте спал у нас.
Едва видна, над ним луна
Всходила девять раз».
«Что смотришь так, седой Моряк?
Спаси тебя Христос
От силы злой!» — «Моей стрелой
Убит был Альбатрос».
II
«Вот солнце справа поднялось,
И океан в огне.
Теперь на дно идёт оно
По левой стороне.
Попутный ветер мчит корабль
По ласковым волнам.
Никто играть иль пищу брать
Не прилетает к нам.
По мненью всех был смертный грех,
Был адский грех свершён:
Тот Альбатрос нам бриз принёс,
И мной застрелен он.
Но солнца луч возник из туч,
И я оправдан был:
Тот Альбатрос туман принёс,
И я его убил.
Он вестник бед, и горя нет,
Что я его убил.
И ветер пел, и вал кипел,
И шёл корабль вперёд.
И первым он нарушил сон
Безмолвных этих вод.
Тут бриз пропал, и парус пал,
И каждый мореход
Вдруг стал кричать, чтоб лишь взорвать
Молчанье этих вод.
Жара стоит, у солнца вид
Кровавого пятна.
Над мачтой замерло оно —
Не больше, чем луна.
Немое море и корабль
Недвижны в духоте,
Как будто кто-то написал
Их кистью на холсте.
Кругом вода, одна вода,
Но сухо на борту.
Кругом вода, одна вода —
Ни капли нет во рту.
Мой Бог, как пусто в глубине! —
Там только гниль и слизь.
И твари скользкие наверх
Оттуда поднялись.
Во тьме ночной огонь дурной
То здесь, то там горел,
Как в лампах ведьм, — и океан
Был зелен, синь и бел.
И нам во снах явился дух,
Погнавший нас сюда,
Тот дух, что плыл за нами вслед
Из края мглы и льда.
У каждого из нас язык
Как бы сожжён дотла,
И все мы немы, словно рты
Забила нам зола.
Меня винят и стар и млад,
Их каждый взгляд и жест.
И мне на шею Альбатрос
Повешен был, как крест.
III
Я что-то в небе увидал,
Какое-то пятно.
И походило на туман,
И двигалось оно.
И мне казалось, что вдали
Белеет полотно.
Виденье близилось, оно
Скользило над водой,
Ныряло, делало круги,
Как резвый дух морской.
Смолк плач, смолк смех — давно у всех
Пропали голоса.
Я впился в руку чёрным ртом
И выпил крови, и с трудом
Им крикнул: «Паруса!»
Хоть крик был тих, во взорах их
Зажёг он к жизни страсть.
И всем им стало вдруг легко,
И все вздохнули глубоко,
Как бы напившись всласть.