Ремана добродушно улыбнулась:
— Но Джарвас не знает тебя, Янис. Он не станет доверять незнакомцу, особенно в такое время. — Глаза ее смеялись. — Зато он знает меня.
Фионал задумчиво поглядел на нее и улыбнулся.
— Знаешь, Ремана, ты очень похожа на свою сестру.
Янис закрыл лицо руками и застонал.
Бежать по скользким улицам было нелегко. Однако приходилось спешить, пока их никто не заметил. Джарвас, по сути, в одиночку тащил раненого. Тильда несла его меч и узелок с вещами и следила, чтобы плащ воина не волочился по грязному снегу. И все же она с трудом поспевала за широкими шагами великана и мечтала поскорее добраться до этого самого убежища. Только сейчас Тильда осознала, в какую историю угодила. Боги, что она наделала? И зачем? Некоторые из стражников были убиты, и достаточно Пендралу распространить ее описание (вместе с описанием Джарваса), как их вскоре арестуют. Проклятие, плохо быть уличной девкой, но быть в бегах еще хуже! Привычный мир словно перевернулся с ног на голову, и Тильда не знала, что делать.
Но как ни была подавлена Тильда, внушительный вид крепости Джарваса произвел на нее впечатление. Она никогда здесь не была и гордилась, что может сама себя обеспечить, но, конечно, не раз слышала об этом приюте. «Вот они, добрые дела Джарваса», — подумала она. И куда они завели его? Когда они подошли к тяжелым воротам, Джарвас особым образом свистнул, и тут же за воротами загрохотали засовы. Потом тяжелые створки распахнулись, и Тильду ослепил неожиданно яркий свет факела. Из тумана возникла женская фигура в плаще с капюшоном.
— Рано ты сегодня… — Женщина вдруг осеклась, увидев «ношу» Джарваса. — О Боги, что случилось? — Но привратница быстро овладела собой. — Я сейчас же пошлю за Бензиорном, — сказала она и метнулась в дом.
— Скажи ему, добрая душа, — крикнул ей вслед Джарвас, — что нужно зашивать рану.
— Хорошо. — Женщина исчезла в тумане. Джарвас потащил раненого незнакомца в ближайшее складское помещение. Тильда последовала за ним. В воротах бывшего склада была прорезана маленькая дверца, и, войдя в нее, женщина изумленно охнула. В тумане было трудно определить истинные размеры здания, но теперь она увидела, что это просторное сводчатое помещение, освещенное факелами, прикрепленными к восьми колоннам, попарно расположенным вдоль всего зала. Но больше всего Тильду поразило обилие света и тепла. В нишах и на выступах чисто выбеленных стен размещались многочисленные лампы и свечи, а внизу на равных расстояниях друг от друга горели костры. Дыма, впрочем, было столько, что у Тильды тут же стали слезиться глаза и запершило в горле. Вокруг собрались люди, стали о чем-то спрашивать, но Тильда не могла разглядеть их из-за рези в глазах.
— Да не мешайте вы, у меня на руках раненый! — заорал Джарвас. — Милосердные Боги, какой олух закрыл окна?
Эй ты, — окликнул он какого-то чумазого уличного мальчишку. — Ты лазить умеешь, паренек?
— Конечно, — с радостью ответил чумазый.
— Отлично. Вон там, у стены найдешь лестницу. Поднимешься наверх и откроешь ставни. Потом проделаешь то же самое с окном напротив.
— Хорошо, Джарвас. — Мальчишка побежал выполнять поручение, по пути созывая своих друзей, чтобы те помогли ему.
— Да не наломайте дров с этой лестницей! — крикнул им вдогонку Джарвас и грустно улыбнулся: с этими мальчишками только зря потратишь слова. — С тобой все в порядке? — спросил он Тильду.
— Дым!.. — прохрипела Тильда.
— Прошу прощения. Скоро все выветрится. Эй, кто-нибудь, вскипятите воды и принесите чистые тряпки! — гаркнул он, обращаясь ко всем присутствующим.
Джарвас отошел в дальний угол зала (Тильда тащилась за ним, держась за его плащ) и положил раненого на циновку у костра. Тильда укрыла раненого незнакомца одеялом.
— Бензиорну следовало бы поспешить, — проворчал Джарвас. — Этот вояка потерял много крови.
Послышались оживленные голоса мальчишек, приставлявших к стене лестницу, и через несколько минут боль в горле стала утихать. Свежий воздух рассеял едкий дым, а высокое расположение окон (на высоте в три человеческих роста) не давало выстудить большой зал.
— Ну, кого там предстоит заштопать на сей раз? — голос был низким и приятным, но интонации сварливыми. — Опять какой-нибудь болван ввязался в очередную пьяную драку?
Тильда увидела перед собой мужчину среднего роста и неопределенного возраста, светловолосого, но уже седеющего. Лицо его, исхудавшее и усталое, можно было бы назвать приятным, если бы не колючие глаза. Не дожидаясь ответа, он сдернул одеяло, которым был укрыт раненый, и выругался.
— Милостивая Мелисанда, — воскликнул он, — какой ужас! Вы что, тупицы, не могли додуматься хотя бы сделать перевязку? С таким же успехом вы могли бы бросить беднягу умирать от ран, а я по крайней мере поспал бы спокойно хоть одну ночь. Результат был бы тот же. Ну, хвала Мелисандре, он пока без памяти и не будет досаждать мне своими воплями.
Высказавшись таким образом, он открыл свою сумку, извлек инструменты и вручил их девушке, которая привела его. Она тут же опустила их в кипящую воду, а лекарь тем временем промывал раны незнакомца, не переставая ворчать.
— Здесь, на груди, рана не сквозная, просто царапина. Куртка его спасла. Крови, конечно, он потерял уйму… Разве вы, олухи этакие, не могли укрыть его потеплее? А вот на голове рана скверная. Хотя, если повезет, ухо, может быть, удастся спасти… Ну, что ты там возишься, Эмми? — сердито спросил он, но светловолосая девушка только улыбнулась в ответ.
— Все готово, Бензиорн.
— Эй! Как тебя там? — выпалил лекарь. — Принеси-ка сюда побольше свечей, ламп.., что там еще есть? Да побыстрее!
Тильда вскочила, поняв, что это относится к ней. Резкие слова лекаря вывели ее из оцепенения, и она побежала исполнять приказ. Когда она вернулась с несколькими свечами, Бензиорн уже начал зашивать раны, и движения его свидетельствовали о том, что он действительно искусный знаток своего дела. Но когда Тильда подошла поближе, она с неприятным удивлением почувствовала знакомый запах перегара. О Боги, подумала она, куда я попала!
Джарвас оглядел свое маленькое королевство нищих и бродяг. Около трех десятков семей разместилось здесь, кое-как отгородившись друг от друга мешками, покрывалами и всем чем попало. Дети спали вповалку на скомканных одеялах, а их матери что-то стряпали или пытались залатать ветхую одежду, первоначальный цвет которой уже невозможно было установить из-за многочисленных заплат. Старики и старухи жались поближе к кострам, где сушилось белье, а мужчины, сидя под лампами, играли в камушки, делая ставки. Где-то в темноте закричал младенец. На каждом лице здесь лежала печать голода и лишений.
Почувствовав, что рядом кто-то есть, Джарвас обернулся. Тильда с ужасом и жалостью смотрела на людей, живших у него.
— По крайней мере здесь им не приходится голодать и замерзать на улицах,
— словно оправдываясь, сказал он.
— Их так много, — пробормотала она и вдруг отвернулась. — Твой драгоценный лекарь пьян, — добавила она через минуту.
Джарвас кивнул:
— Обычное дело. Когда-то это был лучший врачеватель в Нексисе. Он жил себе припеваючи, лечил купцов и других богачей. Так продолжалось до той ночи, когда явились эти отвратительные чудовища. — Джарвас вздохнул. — Бензиорна не было дома, он посещал больного, а одна из этих тварей проникла в дом и убила его жену и детей. С тех пор он и запил. Он потерял и дом, и положение, и когда я подобрал его на улице, уже превратился в жалкого, голодного нищего. И все же нам повезло, что он здесь. Трезвый или пьяный, Бензиорн все равно остается лучшим лекарем.
— Рада это слышать, — с горечью заметила Тильда. — Не хочется думать, что мы, рискуя головой, вытащили этого неизвестного только для того, чтобы потом его прикончил пьяный лекарь. И зачем мы это сделали? Не иначе с ума сошли! — в отчаянии воскликнула она.
Джарвас только головой покачал.
— Сам бы хотел это знать. — Его благородный порыв поставил под угрозу существование многих людей. Помолчав, он угрюмо сказал: