За этой трудной и утомительной работой Нэрени проводила большую часть времени, и когда выпадала свободная минутка - ей помогала Черная Птица, да и другие тоже, а Боану, к общему удивлению, особенно удавались швы, хотя в его толстых пальцах игла была почти неразличима. Ориэлла же шить не умела вовсе, и хотя нынешнее состояние волшебницы не позволяло ей заниматься более тяжелой работой, она, к раздражению Черной Птицы, всегда находила возможность избавиться от нудного шитья.
Охотники, в том числе и Шиа, всю дичь приносили в лагерь. Часть они съедали, радуясь возможности вознаградить себя за лишения в пустыне, а остальное коптили и вялили для путешествия. У лошадей было свое занятие щипать сочную травку. Дела шли замечательно.
Дни бежали за днями, как вода в лесных потоках, а нетерпение Черной Птицы все росло, но вот, наконец, маги решили, что пора выступать.
- Ну, пожалуй, хватит, - сказала Ориэлла, поглядывая на кучу форели на берегу озера, и разогнула ноющую спину.
- Но все же это лучше, чем шитье? - поддразнил ее Анвар.
Девушка поморщилась:
- Все что угодно лучше, чем шитье.
- Чем твое шитье, - поправил Анвар. - От него у тебя портится характер, но этого мало: мне приснилось, что сшитая тобой одежда расползается по швам в самый ответственный момент.
- А ты сам-то способен сшить лучше? - в тон ему ответила Ориэлла.
- Ну нет! У нас, магов, талантов много, но рукоделие в их число не входит.
Чтобы избежать отвратительного шитья, Ориэлла уходила ловить рыбу, и под ее руководством Анвар овладел навыками ловли форели, если не в море, то хотя бы в лесных речках. Когда-то давно волшебницу учил этому Форрал, и у Ориэллы сердце сжималось, когда она вспоминала себя в юности, худенькую пацанку, стоящую по пояс в воде и повторяющую каждое движение меченосца, с которого она не сводила восторженных глаз. О, то было счастливое время! Теперь она уже была взрослая и сполна успела испить горькую чашу бед и печалей. Сейчас, когда она склоняется над лесным потоком, рядом наклоняет голову другой человек, со светлыми, а не каштановыми волосами, и его голубые глаза смотрят в основном на Ориэллу, а не на воду.
Анвар уселся на берегу и стал потрошить рыбу.
- Ты пойдешь с нами вечером? - спросил он доверительным тоном, когда она сложила улов в одну плетеную корзинку. Ориэлла знала, что этот вопрос только кажется невинным и разговоры, которые начинались с подобных вопросов, в последнее время нередко кончались размолвками. После того как они благополучно выбрались из пустыни, покровительственность Анвара начала раздражать ее, но при этом Ориэлла хорошо знала свои возможности.
- Как? - с оскорбленным видом спросила волшебница. - Ты хочешь, чтобы я пошла воровать лошадей? Ночью в лесу, в моем положении? - Она улыбнулась, увидев выражение облегчения на его лице. - Чтоб тебя!
- Негодница! - Он бросил в нее рыбой, но Ориэлла ловко перехватила ее в воздухе.
- Ты что? - возмутилась она. - Это же наша еда! А ночью я собираюсь Спокойно спать, так что, когда будете уходить, постарайтесь не шуметь!
- Я поверю тебе, только когда сам это увижу. Ты что, на самом деле так думаешь, Ориэлла?
Волшебница серьезно посмотрела на него:
- Анвар, я могу думать все что угодно. Но какая от меня будет там польза? Быстро двигаться я не могу, не говоря уж о том, чтобы сражаться, если понадобится. А если это ловушка? Тебе так не кажется? Я никак не могу понять, с чего бы это Харину здесь задерживаться? А больше всего меня удивляет, почему нас до сих пор не обнаружили?
Анвар покачал головой:
- Вряд ли это ловушка. Они же не знают, что мы собираемся красть у них лошадей. А если учесть, что наш лагерь сторожат Шиа и Черная Птица, то никто из них не смог бы подкрасться незамеченным. Честно говоря, я не думаю даже, что принц вообще здесь, - Как так? - удивленно спросила Ориэлла.
- Сама посуди. Черная Птица не знала, сколько их было, но когда на разведку ходила Шиа, она сообщила, что половины людей нет, и главным образом воинов. Ты знаешь, как мало беспокоился Харин о нашем соседстве. Я думаю, он давно ушел со своими воинами, а челядь оставил здесь, чтобы не мешалась в горах. Кстати, это объясняет, почему они занимаются охотой и собирательством и мало интересуются разведкой.
- О Боги, я об этом и не подумала. Это и вправду похоже на Харина. Если ты прав, сегодняшняя экспедиция должна пройти гладко, но все же... - Она коснулась его руки. - Анвар, во имя всего святого, будь осторожен.
- Само собой. - Он протянул руку, чтобы обнять ее, а Ориэлла с озорной улыбкой бросила ему за шиворот рыбу, которую держала в руке, как раз для такого случая.
***
- Шиа, ты готова? - спросил Анвар, наблюдая из-за кустов за поляной, где маячили темные силуэты пасущихся животных.
- Ты думаешь, я могу быстро передвигаться в этих зарослях? - насмешливо ответила та. - А может, ты хочешь чтобы я распугала этих глупых тварей? Через минуту до него снова дошли ее слова. - Теперь я на месте. Ты видишь их?
- Они прямо передо мной. На твоей стороне есть какая-нибудь охрана?
Обладая ночным зрением, Анвар вместе с Шиа отправился за казалимскими лошадьми.
- Есть один, - откликнулась огромная кошка, - там, где и говорила Черная Птица. Но этот дурень крепко спит.
- Замечательно! - улыбнулся Анвар. - Приближайся осторожно, чтобы лошади не испугались, и постарайся не разбудить его.
- Ладно, ладно!
Анвар ждал, притаившись в кустах. Он знал, что где-то на той стороне поляны Шиа крадется сейчас к лошадям. Она была с подветренной стороны, и скоро одна из лошадей подняла голову и захрапела, почуяв пантеру. Стреноженные, они не могли обратиться в бегство, но, почуяв опасность, стали жаться друг к другу и, стараясь удалиться от опасного места, переместились от спящего сторожа прямо в руки довольного Анвара.
- Идите сюда, мои хорошие, - шептал маг, осторожно набрасывая веревку на шею первой лошади. При нормальных обстоятельствах они должны были бы бежать от постороннего, но сейчас, в обществе этой огромной кошки, человек означал для них защиту. Анвар тихонько свистнул, и на подмогу ему выскочили из леса Язур, Элизар и Боан. Обрезав путы у четырех лошадей, они повели их через лес в свой лагерь, где все уже было готово к тому, чтобы выйти на рассвете, прежде чем казалимцы обнаружат пропажу.