От этих печальных размышлений волшебницу отвлек поток громкой брани, адресованной принцу, его подданным, а также его родным вплоть до самых далеких предков. Нэрени! Толстушка ругалась такими словами, которые в обычной жизни заставляли ее краснеть. Ориэлла невольно улыбнулась, и вдруг ей стало стыдно. Если уж у робкой Нэрени такой боевой дух, то как смеет она, волшебница и воительница, предаваться отчаянию?
Нэрени перерезала ремни на руках Ориэллы, и та проворчала ругательство, почувствовав жжение в кистях: кровообращение восстановилось слишком резко. С усилием от крыла она глаза, опухшие от слез. Лицо Нэрени тоже было заплаканным, но в глазах ее горело негодование. Она заключила волшебницу в объятия.
- Ориэлла! Что они с тобой сделали? А твой ребеночек? - В ярости забыв о собственном бедственном положении, Нэрени повернулась к воинам, которые привели ее сюда. - Эй вы! Принесите-ка воды и дров. Да пусть кто-нибудь, починит люк! Если мы в плену, это не значит, что мы должны тут замерзнуть или умереть с голоду! Ну-ка ты, поросенок! Принеси этой бедной даме чего-нибудь поесть!
Один из солдат рассмеялся:
- Мы не принимаем приказов от старой, толстой ведьмы!
Выпучив глаза, Ориэлла смотрела, как маленькая Нэрени, подбоченившись, начала наступать на воина.
- Но вы принимаете приказы от принца, - напомнила она негодующе. - А он ясно сказал, что об этой даме следует заботиться. Ступай, лодырь несчастный, принеси мне все, что надо, пока я не рассказала Его Высочеству о твоем неповиновении.
Солдат побледнел и поспешно отправился выполнять поручение, а Нэрени крикнула вслед:
- Да пришли там кого-нибудь почистить этот свинарник!
Дальше дела пошли быстро. Трупы унесли, потом пришли солдаты и помыли каменный пол. Кто-то принес дров, и вскоре в очаге весело затрещал огонь, и в комнате потеплело. Еще один воин притащил им мешок с едой и теплыми вещами, который Нэрени тут же выхватила у него из рук.
Когда посторонние ушли, Ориэлла с отвращением стянула с себя рваную одежду и завернулась в одеяла, вы тащенные из мешка. Нэрени сделала ей холодный компресс и занялась очагом. Дружеская забота этой женщины заставила Ориэллу на время забыть о своих бедах. К волшебнице понемногу начало возвращаться мужество, которое она старалась укрепить силой воли. Никогда еще Ориэлла не была так близка к тому, чтобы сдаться. Если бы не Нэрени...
Нет, она не имеет права отчаиваться и сдаваться. Ей нужно сохранять ум и хладнокровие, чтобы искать и использовать любую слабость Миафана. Должен быть путь к спасению для них с Анваром. И для ее ребенка тоже! Словно для того, чтобы напомнить о себе, сын Форрала шевельнулся у нее в утробе, и сердце девушки наполнилось любовью и жалостью.
- Не печалься, - зашептала она. - Кем бы ты ни был, ты - мой, и я люблю тебя. Я не позволю этому гаду уничтожить тебя!
При звуке ее голоса Нэрени повернулась к волшебнице и вручила ей чашку дымящейся лиафы.
- Теперь ты выглядишь лучше, - мягко сказала она. - Послушай, Ориэлла, а он не... Когда я увидела тебя, я подумала, что он...
- Нет, - устало ответила волшебница. - Пока нет. Ему не нужны преждевременные роды. Но потом... - Она выпила лиафу, обжигая распухшие губы и, чтобы отвлечься от воспоминаний, о грязных прикосновений Миафана, стала расспрашивать Нэрени об остальных.
Толстушка нахмурилась:
- Твоя так называемая подруга пробилась к дверям и сбежала, а этот трус Язур воспользовался случаем и шагнул за ней.
- Шиа тут ни при чем, - твердо ответила Ориэлла. - Это я велела ей бежать. Жезл Земли - наша единственная надежда одолеть Мпафапа, я ню-га должен был унести его в безопасное место. Не осуждай и Язура за его поступок. Нас окружили многочисленные враги, и что еще оставалось делать? Но что с Элизаром и Боаном?
Ориэлла с беспокойством ждала ответа. Она знала, что Нэрени очень тревожится за мужа.
- Их посадили в темницу, - ответила та дрожащим голосом. - Элизар ранен, но меня к нему не пустили. - Нэрени содрогнулась. - Они повалили меня и хотели изнасиловать, но принц остановил их. Он знал, что я не переживу этого позора, а я нужна ему живой, чтобы ухаживать за тобой. Поэтому его люди не тронули меня. А крылатые забрали с собой Анвара и...
- Что ты сказала? - Ориэлла уронила чашку с лиафой, и та разбилась. Волшебница схватила Нэрени за руки с такой силой, что женщина охнула от боли.
- Крылатые воины забрали с собой Анвара? А куда, ты знаешь?
- Я не уверена, - всхлипнув, ответила Нэрени. - Они говорили на языке Небесного Народа, но упоминали Аэриллию. Потом они посадили Анвара в сеть, подхватили его и улетели. Ориэлла, пусти же, мне больно!
- Нэрени, прости меня! - Ориэлла обняла плачущую женщину. - Ты такая мужественная - не знаю, что бы я без тебя делала. Но я так боюсь за Анвара, ведь я и понятия не имею, где он.
- Понимаю, - вздохнула Нэрени. - Я тоже боюсь за Элизара - он ранен и заперт в этом ужасном месте. Если бы мне хотя бы позволили навестить его!
- Не волнуйся, если Миафан хоть изредка оставляет тело Харина, мы это устроим... - Ориэлла замялась, не зная, как лучше объяснить, что Харин на самом деле не Харин. - Понимаешь, - начала она, - Харин ведь вовсе не Харин...
- Не Харин? - Нэрени улыбнулась, заметив, как удивилась Ориэлла. - Ты думаешь, почему мой народ так боится колдовства? Сказок и легенд об одержимых у нас всегда было полно. Когда Харин спас меня от своих людей, у него был обычный вид, но потом он изменился, и глаза его стали, словно у злого духа. В голосе Нэрени зазвучал страх. - Принц продал душу демону?
Ориэлла покачала головой:
- Помнишь, я рассказывала тебе про Верховного Мага Миафана, обратившего свою власть во зло? Так вот, он вступил в союз с Черным Когтем и, кроме того, подчинил себе тело Харина. Но без согласия принца Миафан не смог бы этого сделать, поэтому я подозреваю, что он обещал Харину отцовский трон. В душе принц лелеет собственные планы завоеваний, но даже не представляет себе всей глубины коварства Миафана. Он теперь всего-навсего марионетка, танцующая, когда Верховный Маг дернет за веревочку. Не то чтобы я сочувствовала Харину, но твой народ, как и все мы, не избежит страданий, если мы не найдем выхода из этого положения.